Не уймусь, не свихнусь, не оглохну

Я знаю, что это будет великая книга.

М. М. беспокоится, что не успеет закончить, говорит, что пока готова одна пятая, а он очень болен и работать из-за болезни тяжело… не хватает «здорового» времени.

Нет в мире справедливости, и сетовать на это пустое занятие. В мире художественном — тем более. Человек такого знания о предмете театра, практического, подчеркиваю, знания, можно сказать, не имеет совсем серьезной, крупной, достойной его режиссерской биографии.

Парадокс. Факт.

Рядом с ним, в одно время с ним выросли, застолбили место в театральном пространстве десятки, десятки других, которые — и это очевидно — проще, односложнее, одноклеточнее и т. д.

Мих. Мих. — титан!

Мих. Мих. — чудак!

Мих. Мих. — энциклопедия, заброшенная в чулан за ненадобностью. Такое впечатление, что регулярный театральный процесс охраняет себя от фундаментальных вмешательств. Этакий здоровый примитивизм — залог долголетия, стабильности и покоя.

Безвестные чудаки, однако, ему необходимы. В укромном месте, не афишируя, пожирает театр такого титана с потрохами, обсасывая каждую косточку, смакуя детали и «элементы», потом обтирает рот салфеточкой и, как ни в чем не бывало, выходит «на публику». И потом… потом… расчетливо и разумно тратит сожранный клад озарений, добавляя в рутинное ежедневное свое существование по капельке свежей крови, по капельке, чтобы хватило на долгие годы жизни «в достатке».

8 июля 1995 г.

«Иеремию» начал репетировать 26 августа (Толя в отъезде. Сначала был в Греции, потом в Париже).

Я работал на Сретенке. Нормально. Т. е. спокойно работал.

Не считая мелочей: полное отсутствие воды в здании, а значит, проблема туалетов, чистоты и порядка. Холод и разрушающийся «Уран». Вчера и сегодня перевозим декорации на Воровского в «Студию-1». Завтра начинаю работать там. По плану, который я еще летом составил, 6-го октября нужно закончить работу с актерами (отпустить их на гастроли на месяц) и начать возиться с техникой. Потом с 10 ноября начать все сводить. Т. е. актеры плюс техника. 22 — генералка (в ноябре).

Пока все двигается по плану. Обязательно хочу успеть сделать генералку 22-го, потому что в мае, тоже 22-го, была генеральная, 22 песни в каждой главе «Плача». Толя вернулся 17-го вечером, 18-го целый день ездил по начальству в связи с «Ураном».

Строительство!

Пока ничего не делается.

Вечером звонил мне и дважды переносил встречу. Наконец встретились уже 23-го у него дома.

Сидели на кухне. Не виделись месяц, хотя общались по телефону.

Сначала проблемы со строительством, потом труппа.

«Я должен бросить все и заниматься домом, — сказал он, — если я сам не возьмусь за это, ничего не будет, понимаешь? Мы потеряем все, и никакого здания к 98-му году не видать, а значит, и никогда! Работай дальше как работал, я благодарен тебе, хоть что-то в театре делается.

С труппой встречаться не хочу… не буду. Меры будут очень крутые по лаборатории.

Оставлю несколько человек, кому верю, в ком уверен, кто работает. Хватит! Хватит! Надо кардинально решать». И т. д.

21 сентября 1995 г.

Я стал дедом.

Дети у меня все-таки непутевые. Позвонил Вадим, меня не было, наговорил на автоответчик: «Николай Дмитриевич, поздравляю вас: вы стали дедом. — Пауза. — Мальчик, зовут Алеша. Настя чувствует себя хорошо. Ну, вот и все, конец связи».

Ни точного дня, ни часа, когда внук родился… ни веса, ни роста… ничего более. Телефона у них нет. Я позвонить не могу.

Без даты

Рано утром 8-го в воскресенье позвонила Фая Антонова, сообщила: умер Михаил Михайлович, Мих. Мих.

Это случилось 7-го. Подробности узнал уже позже. Тут же позвонил Толе домой, поехал к нему и вместе приехали в театр.

Весь день занимались траурными делами. Похоронить в Москве… проблема. Оказалось, что у Михаила Михайловича вообще была подмосковная прописка, и это значит, только где-то далеко в Подмосковье можно похоронить. Приехал Вася Скорик.

Главное — рукописи. Архив. Сохранить.

Звонил нашим в разные города и страны, сообщал.

Жутко. Печально.

Все время вспоминал нашу последнюю встречу в июле. Как мы шли к метро «Новослободская» мимо театра Красной армии.

Его театра.

Он говорил о смерти, я — о том, что 68 — не возраст. Он не очень хорошо выглядел, был бледен, хотя и бодр. Но… но я действительно не думал, что это так рядом.

Прости, Михаил Михайлович.

Прости за все.

9 октября 1995 г.

Только что вернулись с кладбища.

Николо-Архангельское кладбище, красивый, теплый, солнечный день. Могила далеко в глубине кладбища (39-а). Очень красиво и тихо было.

Как он хотел, никто не говорил никаких слов.

Падали листья.

Я вспомнил один из наших экзаменов… Вся сцена была в желтых листьях.

Дело было в октябре.

10.12.1926–7.10.1995.

Кто смог — приехал, это я об однокурсниках. Еще много знакомых лиц. ГИТИС… кафедра, Морозов Борис, Иосиф Райхельгауз, Васильев.

Мих. Мих. просил, чтобы никакой панихиды, т. е. слов и прощаний.

I I октября 1995 г., 16 часов 50 минут

1996

«Иеремия» прошел уже 37 раз (не считая пяти открытых генеральных). Играем по 5–6 спектаклей в месяц.