Не унывай!

Вспоминаю будущую крестницу: красивая, интеллигентная, очень умная – окончила университет и консерваторию, прекрасная пианистка. Я мало с ней знакома, но нисколько в ней не сомневаюсь. Друг мой приходит и объясняет, что теперь в нашем храме служит новый священник, отец Владимир. Он был послом в Ватикане от нашего храма.

– Витя, а его не смутит, что я артистка, не воцерковленная, молитв мало знаю?

– Мы уже все объяснили ему, и его это не смущает. Главное – вы хороший человек. И Лена очень хочет, чтобы именно вы были ее крестной.

Отец Владимир был в Ватикане – вот почему около нашей церкви стали появляться красивые машины и прихожане стали совсем другие, интеллигентные и нарядные. Значит, привлекает священник. Я повторяла молитву за отцом Владимиром, но сам обряд как-то выпал из моей памяти. Зато помню, что после крещения все пришли ко мне домой на торжественный обед. Хотя я совсем не уверена, что для священника, приехавшего из Ватикана, он был достаточно торжественным.

Мы сидели на шестиметровой кухне, было вино, я что-то приготовила.

Я рассталась с крестницей на несколько лет. Слышала, что она уехала из Москвы, поменяв квартиру на Покровке на Тбилиси. Я подумала, что у них с тем грузином все в порядке.

Через несколько лет наш театр «Современник» поехал на гастроли в Тбилиси. Я позвонила Виктору и спросила, как мне найти мою крестницу Лену. Все ли у нее хорошо? Вышла ли она замуж? Оказалось, грузин бросил ее и уехал в Америку. Но зато она родила сына. Боже мой! Креститься, бросить хорошую квартиру в центре Москвы, родить ребенка – вот цена любви! А он ее бросил…

Я узнала адрес и телефон и разыскала свою крестницу. Она гуляла в парке со своим сыном, мальчиком лет пяти. Мальчик умный, красивый и явно тонкой душевной организации: когда его ровесник рядом с ним раздавил муравья, он разрыдался и упал на землю, а его мама сказала, что это «гурийская истерика».

Лена ушла с работы на обеденный перерыв, чтобы встретиться со мной, дальше с ребенком гуляла няня. Лена сказала мне:

– Вот видите, все старания были напрасны. Но зато у меня есть Илюша!

Она жила в центре Тбилиси, была довольна работой, могла платить няне.

Я спросила Илюшу:

– Кем ты хочешь быть?

– Летчиком! – прозвучал ответ.

Прошло еще какое-то время. В Тбилиси начались военные действия. Я слышала, что на площади, где жила Лена, были баррикады, взрывы. Лене удалось переехать в Израиль.

Это счастье, что с театральными гастролями можно повидать мир. Я была во многих странах, даже на Кубе, где видела дом Хемингуэя, встретила в магазине Маркеса и взяла у него автограф. «Мила, здесь Маркес!» – кричал артист Рогволд Суховерко на весь книжный магазин. «У меня дома есть Маркес». – «Да нет, живой!»

Мы познакомились: нас было три подруги – я, Галя Соколова и Лена Миллиоти. Лена представляла нас по очереди, с большим трудом говоря по-английски и вставляя в речь французские слова: вот Галя – она не только актриса, но и автор пьес, а Мила сочиняет песни.

– Мила, спой!

Они обе так настаивали, что я спела один куплет песни «Может быть». Понимаю, как это было смешно. Но Маркесу понравилось, и он всем дал автограф.

Так вот, однажды я с театром попала в Израиль. Тель-Авив мне не понравился, мне казалось, что это Земля обетованная, все должны улыбаться друг другу, море, пальмы. Но меня поразили русские разговоры на улице, бесконечные споры в магазинах.

Конечно, я позвонила Лене. К телефону подошел мужчина, сказал, что мамы нет дома, она в командировке.

– Ты Илья?

– Да.

– Как вы живете?

– Хорошо. Живем вдвоем, мама работает на интересной работе, а я стал летчиком, как и мечтал.

Как прекрасно, когда исполняются детские мечты!

Недавно я получила от Лены послание из Израиля, все через того же Виктора Фридмана: «Милая Людмила Ивановна! Посылаю вам вехи жизненного пути вашего крестника (к письму были приложены фотографии). Христианином он так и не стал, да и я вернулась к полному атеизму. Не веря в магию священных таинств, я верю в то, что человеческое тепло передается. И может быть, в том, что Илья вырос и благополучен, есть и ваша заслуга. С благодарностью за то, что кинулись с такой душой мне на помощь».

Крым