Не упыри

– Хватит тебе кружиться, – рассудительно заметила я. – А то еще шлепнешься и перед самой свадьбой сломаешь ногу. Как ты тогда будешь танцевать свадебный вальс с женихом?

Валя остановилась, запыхавшись, и упала на кровать.

– Все забываю тебе рассказать, – сказала она. – Ты ничего не заметила, когда вы с Романом выходили из загса после регистрации?

– Ничего. А в чем дело?

– Нет, я неправильно спросила. Ты никого не заметила?

– Да говори уже, что я должна была заметить?

– Там поблизости стоял Дмитрий с букетом цветов. Но он так и не решился к тебе подойти. У него был такой несчастный вид, что мне его стало жалко.

– Я его не заметила. И вообще – давай закроем эту тему раз и навсегда, – сказала я Вале. – У меня начинается новая жизнь, в которой Дмитрию места нет.

… июня 1959 г

Отшумела свадьба моей подруги. Я искренне рада и за нее, и за себя. А еще я утешаюсь мыслью, что поступила правильно, когда сказала Роману неправду о подруге. Не произнеси я тогда это роковое «да», все могло бы повернуться иначе. И тем не менее меня продолжает терзать чувство вины из-за этой лжи. Смогу ли я когда-нибудь признаться в ней Роману и Вале, или всю жизнь буду нести эту тяжесть в душе?

Может, когда-нибудь я все-таки наберусь мужества и во всем признаюсь. Но только не сейчас, когда у нас сессия и экзамены через день. Не сейчас, потому что мы такие счастливые!

…августа 1959 г

Распределение я получила в далекое село на Черниговщине.

– Поеду устраиваться одна, – сказала я Роману.

– Как это я тебя, беременную, отпущу одну неведомо куда?

– Я найду тебе там работу по специальности, и тогда ты заберешь вещи и переедешь.

– А ты все это время будешь спать на полу? – возразил он. – Нет уж! Наймем машину, ты возьмешь все, что тебе может пригодиться, кровать, одежду, подушки…

– И матрас, набитый соломой, – добавила я и рассмеялась.

– Именно! И матрас, и керосиновую лампу, и книги.

– Ты думаешь, там нет электричества?

– Все может быть.

Поразмыслив, я решила, что Роман прав. Кто его знает, что это за село. Неизвестность пугала меня больше, чем трудности и неудобства. Потому я и согласилась ехать на грузовике, но не видела никакого смысла в том, чтобы Роман ехал со мной. Он долго сопротивлялся, но в конце концов мне удалось его уломать.

… августа 1959 г

Тяжело переваливаясь, как откормленная утка, грузовик въехал в село, где мне предстояло жить и работать по меньшей мере три года. Убогие хатки, деревянные и саманные, стояли вразброс вдоль дороги с глубокими колеями. В глаза сразу бросилось, что столбов нигде не видно, а значит, электричества здесь и близко нет. «Не очень-то это хорошо, – с разочарованием отметила я про себя. – Но ничего страшного. Страна восстанавливается, так что совсем скоро свет будет в каждом селе». Людей на улице не было видно, только с лаем бегали дворняжки. Увидев на лавочке у забора двух бабушек, я остановилась рядом с ними.

– Доброго дня вам, – поздоровалась я, подходя поближе. – Подскажите, пожалуйста, где здесь школа?

– И тебе здоровьица, девушка! А ты кто ж такая будешь?

– Я новая учительница, приехала по направлению на работу.

– Такая молоденькая, а уже учительница! – старушки расплылись в улыбках и показали, куда ехать дальше. – Там будут стоять три дома, в которых учатся дети, а в том, что посередине – учительская. Ты иди прямо туда, детка, там и найдешь директора.

Директор, Михаил Герасимович, показался мне человеком приветливым и приятным. На вид ему можно было дать и сорок пять, и пятьдесят пять.

– А мы тебя уже заждались, – сказал он, когда мы поздоровались. – Наша учительница географии ушла на пенсию. Да и сколько же ей работать? Женщине уже за шестьдесят, не одно поколение воспитала. А ты, значит, к нам на отработку, на три года?

– Почему на три? Если найдется работа для моего мужа и мне у вас понравится, то здесь и пустим корни.

– А что за специальность у твоего мужа?

– Он окончил техникум электрификации.

– Ну, это вряд ли. Ты, наверно, уже заметила, что очередь на электрификацию до нас пока не дошла. Да и что здесь, в селе, может быть привлекательного для молодежи? Жилья нет, клуб работает только по субботам, да и то – ни музыки, ни танцев. Конечно, все когда-нибудь будет, но не сразу. В войну село выгорело дотла; кто сумел – отстроились, а остальные разъехались по городам и другим селам. Но все-таки живут люди, деток рожают, а им нужны школа и учителя.

– А где я буду жить?

– Есть тут один саманный домик. Его хозяйка уехала к сыну за Урал, а я договорился с председателем сельсовета. Только придется, чтобы платили за жилье. Придет срок – начнут строить для молодых специалистов, а сейчас… Сейчас имеем то, что имеем.

Михаил Герасимович проводил меня к хатке-мазанке. Внутри стояли лавка, стул и стол.

– Ну что, не страшно, молодой специалист? – по-отцовски улыбнулся мне директор.

– Я готова к трудностям.

– А как же ты будешь одна, да еще и беременная?

Я покраснела. Заметил-таки мое положение.

– Ну почему одна? Завтра схожу к председателю колхоза. Может, он что-нибудь подыщет для моего мужа.