Не в себе. Учение о галлюцинациях

Изучение роли поражения центральных слуховых чувствующих путей в общем комплексе изменений, приводящих к слуховым галлюцинациям, представляет большие трудности ввиду того, что слуховые впечатления играют иную и в общем более сложную роль, чем зрительные. Сравнительно с последними они гораздо более текучи, более разнообразны. Самое существенное отличие заключается в том, что они состоят не только из шумов и отдельных звуков, но и из слов, имеют отношение к внутренней речи[49] и мышлению. Это отражается и на структуре слуховых галлюцинаций. Есть мнение, что само выражение «слуховые галлюцинации» не вполне соответствует сущности дела и могло бы быть заменено более правильным – «галлюцинации внутренней речи». Если восприятие отдельных звуков представляет собой сложный процесс, в котором участвует и вестибулярный аппарат, и напряжение определенной мускулатуры, и мышечная проприоцепция, то еще в большей степени это относится к восприятию речи. Как произнесение слова сопровождается рядом последовательных движений речевой мускулатуры, так то же в более или менее ясной форме имеет место при мысленном его произнесении. Каждое мысленное представление слова есть в то же время мысленное произнесение его, или, по крайней мере, оно сопровождается импульсом к выполнению комплекса соответствующих движений. Это в особенности ясно у ребенка, который думает вслух, и особенно в патологических случаях, даже таких легких, как разговор с собою у пожилых людей. Поэтому, схематизируя и неправильно отождествляя речь с мышлением, некоторые психологи еще недавно говорили, что мышление – это речь минус звук. Ввиду этого оценка процессов, являющихся основой слухового восприятия, очень нелегка, а это затрудняет изучение развивающихся на этой базе галлюцинаций. Здесь приходится иметь в виду и изменения слуховых образов и общих речевых движений, необходимых для их произнесения. Положение затрудняется тем, что и в норме удельный вес тех и других компонентов индивидуально различен. Это находит отражение и в патологии.

Изучение роли раздражения периферических отрезков слухового чувствующего пути в генезе слуховых галлюцинаций затрудняется тем, что без наличия психоза или даже какой-либо вообще нервной патологии возможно восприятие различных шумов и звуков; они, воспринимаясь иллюзорно, могут создать условия, благоприятные для возникновения истинных обманов чувств. Мы уже обращали внимание на то, что и в норме образ восприятия не вполне соответствует воспринимаемому объекту. Можно сказать, что в восприятии всегда имеются элементы иллюзорности. Поскольку галлюцинации, по крайней мере истинные, всегда в какой-то мере являются восприятиями, все, что способствует образованию иллюзий, способствует и возникновению галлюцинаций. Мы отчасти видели уже на примере зрительных галлюцинаций, что такими моментами могут быть местные раздражения вследствие изменений в светопреломляющих средах глаза. Роль этих местных изменений по отношению к слуху гораздо более велика ввиду легкости, с которой возникают различные шумы: они сопровождают незначительные нарушения кровообращения, если даже те не выходят за пределы нормальных. Существует большое количество шумов сосудистого происхождения, характеризующихся ритмичностью, совпадающей с пульсацией артерии, изменением интенсивности в зависимости от сдавливания шейных сосудов, от нагибания головы. Эти шумы монотонны, бледны, иногда слышатся только в одном ухе, не сопровождаются явлениями глухоты. Шумы могут наблюдаться при застойных явлениях в лабиринте, и сторонники периферического происхождения галлюцинаций использовали эти случаи вместе с другими аналогичными данными для обоснования своей теории. Морель из клиники Ладама говорит, ссылаясь на данные отоневрологов о шумах в ушах или мышечных шумах. Эти шумы неясны, как бы затушеваны и иногда слышатся с одной стороны и при неослабленном слухе. При отосклерозе и пресбиаакузисе обычны постоянные довольно интенсивные шумы. Они нередко имеют вполне определенный характер, напоминая шум моря, леса или звон отдельных колоколов; они тоже могут иметь ритмический характер. Все эти слуховые феномены воспринимаются в самом ухе или во всей голове и в нормальных условиях оцениваются правильно, как чисто субъективные явления.

Но при наличии общих условий, необходимых для развития галлюцинаций, они могут способствовать их появлению. В особенности это возможно, когда шумы стоят в связи с поражением нервного аппарата. Все эти шумы гораздо сильнее ночью в тишине, в условиях наступающей темноты; они как бы заглушаются обычными дневными шумами. Неслучайно, что это наблюдается и по отношению ко многим случаям галлюцинаций, которые усиливаются ночью. Возможно, что это явление имеет место как раз у тех шизофреников, которые лучше себя чувствуют в шуме беспокойного отделения и сами просят перевести их обратно, когда их помещают в более покойные условия.