Не верь глазам своим

Через пятнадцать минут вернулся Тейт с моей сумочкой. Он вытащил стул и сел напротив.

— Вы ведь не сомневаетесь в том, что Катя убила Мону? — спросила я.

— Нет. Кузен нам многое рассказал, включая то, куда она спрятала пресс-папье. Если бы не он, пришлось бы их отпустить.

— А где Андрей?

— Ему не так повезло: выбежал из здания и попал под машину. Сейчас его везут в больницу… Итак, расскажите мне, что вы здесь делали. Вам не надо было вести собственное расследование.

— Послушайте, я сожалею, мне вовсе не хотелось играть в детектива. Я вам еще по телефону сказала, что у меня сложилось впечатление, будто Катя что-то знает. Нервная, напуганная… Только вот причина опасений оказалась совершенно неожиданной. Уборщица решила, что я вышла на ее след, и попросила меня спуститься сюда. Я предложила Кате обратиться в полицию, но она уверила меня, что это невозможно. Я собиралась выслушать ее и передать все вам. Уже в подвале я проронила фразу, которая окончательно убедила ее в том, что мне все известно, и тогда эта женщина призналась в убийстве Моны и Райана. Андрей и кузен находились неподалеку на случай, если я представляю угрозу.

Затем я повторила Тейту слова Кати как можно точнее и описала преследование по коридорам.

— Подойдите завтра в участок для дачи показаний.

Один из полицейских проводил меня до такси. Была мысль подняться на шестнадцатый этаж, но сил не осталось. Офицер держал меня под локоть, и я хромала рядом в леопардовых босоножках с наполовину отклеившимся каблуком. Он поймал машину и даже открыл мне дверцу.

— Куда вы едете? — спросил полицейский, чтобы дать водителю адрес.

— Пока не знаю. Надо подумать.

Вдруг у меня на глазах выступили слезы. Нахлынули грусть, злость и чувство вины. Я опустилась на кожаное сиденье и достала из сумочки сотовый, чтобы позвонить Лэндону. Его не оказалось дома. Тогда я набрала номер Боу.

— Твое предложение еще в силе? Это, кстати, Бейли.

— Конечно, ты в порядке?

— Нет, то есть сейчас со мной все хорошо, но недавно на меня напали.

— Кто? Где?

Я набросала ему все в общих чертах и пообещала рассказать детали при встрече.

— Где ты живешь?

Боу дал мне точный адрес и спросил, на каком расстоянии я нахожусь, поскольку на тот момент его самого не было дома. Должен успеть.

Такси попало в одну из необъяснимых пробок, которые возникают в Нью-Йорке в любое время, и я каждый раз материлась, когда водитель передвигался на полметра и снова давил на тормоз. Мне так хотелось выбраться из машины и свалиться на диван или кровать. Наверное, зря я позвонила Боу. Хотя не оставаться же одной, а Лэндона нет, правда, у меня есть еще Джесси.

Впрочем, поздно раздумывать.

Голова шла кругом от раздиравших меня мыслей. Я злилась на Катю — за то, что она убила Мону и Райана, за то, что обманула меня, завлекла в подвал и намеревалась прикончить. Сердилась на Райана. Тейт обвинил меня в самоуправстве, но на самом деле этим занимался Райан. Сам вырыл себе яму и поставил в опасность меня. Не будь он эгоистичным карьеристом, поделился бы со мной, и я бы вправила ему мозги.

И еще меня душило чувство вины. Всего неделю назад я оказалась на месте преступления и сделала абсолютно ошибочное предположение, как и мой брат Камерон с красной краской на качелях. Сестра Лэндона называет это оптической путаницей. Полицейские не видели того, что видела я. Как призналась Катя, я сама подкинула ей чертову идею. В ушах до сих пор звучали собственные слова. «Произошло нападение на двух женщин», — сказала я, набрав 911.

Когда Боу открыл дверь, в квартире играла классическая гитарная музыка. Видимо, он недавно пришел. На Боу были голубые джинсы и розовая рубашка — другого цвета, нежели утром. Я сразу начала анализировать, что значит это сочетание. Переодел ли Боу рубашку по возвращении домой и натянул заодно и джинсы? Где он был? С кем?

Однако лобная доля мозга явно не справлялась, ее переполняло безумие случившегося. Боу обнял меня и тотчас отпрянул взглянуть повнимательнее.

— Боже, у тебя огромная шишка сбоку.

Я осторожно прикоснулась к синяку.

— У меня был мешочек со льдом, но он потерялся по пути.

— Давай сделаю тебе новый. Может, вызвать врача?

Плетясь за Боу на кухню и прихрамывая из-за поврежденного колена и сломанного каблука, я объяснила, что меня уже осмотрел доктор.

Боу завернул кубики льда в ярко-красное полотенце для посуды, и мы перешли в зал, где я сбросила босоножки и излила весь этот пережитый ужас, жадно попивая белое вино. Он сидел рядом на диване и внимательно слушал, иногда задавал вопросы, чтобы понять все до конца. Иногда переспрашивал, хорошо ли я себя чувствую.

Когда я закончила повествование, Боу громко вздохнул.

— Возможна ли здесь самооборона ? — спросил он.

— Вряд ли. Судя по нанесенной Кате травме, Мона ударила ее пресс-папье. Однако, вероятно, уборщица толкнула ее так сильно, что Моне самой пришлось обороняться. Катя же имела полное право просто удалиться и подать на нее в суд, вместо того чтобы впадать в ярость и бить несчастную по голове.

— Что она сделала с пресс-папье? Бросила в мусорный ящик?