Не верь глазам своим (СИ)

— Мужик! Уважаю! Только пока не понимает, что насильно человека нельзя сделать счастливым!

— Вы о чем?

— Ну, хотя бы о его мечте — привести тебя из роддома в особняк… Ты же этого не хочешь! А он загорелся, поэтому и в сомнительную сделку полез — хотел денег по легкому срубить, а оно вон, как все обернулось!

— Согласна… нельзя человека сделать счастливым не выяснив, будет ли он счастлив от твоего «подарка»! Я помню в детстве, когда папа от нас уехал и стало так… грустно, мечтала о котенке! О крошечном, пушистеньком дружке, с которым было бы не так одиноко. И на день рождения в корзинке мне принесли котенка! Мама сказала: «Папа тебя любит и помнит о тебе!». Это было счастье! Я так радовалась его подарку… целый день играла с котенком, даже спать его с собой положила! А на утро я не могла открыть глаза и чуть не задохнулась от удушающей аллергии…

— Отек Квинке… — подсказал свекор и отвернулся к деньгам, — аллергия на кошачью шерсть.

— Да, я потом целую неделю в больнице пролежала.

— Запоминающийся день рождения. Иди спать, я тут сам разберусь…

Постояла, потопталась на месте, не решаясь остаться на ночь один на один с мужчиной — как не крути, а свекор мне посторонний, чужой мужик… вполне еще ничего, следящий за собой — больше сорока с небольшим ему не дашь, к тому же… неровно дышащий ко мне. Зачем провоцировать его и создавать двоякую ситуацию…

— Тогда я домой поеду… Завтра все равно ехать домой переодеваться.

— Сдурела? Я тебе поеду! На ночь глядя и без охраны!

Занимаясь подсчетом, Илья Семенович внезапно замер, повернулся и в упор посмотрел мне в глаза. Я глаза опустила. И тогда он засмеялся… искренне и беззаботно, как мальчишка.

Посмотрела на него с удивлением: открыт, весел, в глазах прыгают лукавые чертики — никогда не слышала, чтобы он смеялся, да так искренне… всегда серьезен, по-деловому озабочен, а тут…

— Дура ты, Ирка! Не понимал, чего ты все мнешься… Ты подумала, что между нами… Что я к тебе… — сквозь смех произнес он и схватился за живот. — Вот это порадовала — в любовники к себе записала! Но, во-первых, ты не в моем вкусе: слишком худа и зажата — я предпочитаю девиц с формами и без предрассудков! Прости за откровенность… А во-вторых…

Я попятилась… Его слова очень обидели… Словно мне дали отрезвляющую пощечину! Эй, очнись! Ты кто такая? Возомнила себя частью семьи? Любимая невестушка? Ошибаешься, ты в нашей семье — ноль без палочки! Смела подумать, что я к тебе испытываю какие-то чувства?! Ты мне то в любовницы не годишься, а уж сыну моему и подавно! Терпим тебя ради детей!

Возможно, потому что у меня не было отца, к свекру с первых дней я стала относится с уважением, доверием и любовью и думала, что и он ко мне также хорошо относится: с заботой, уважением и любовью… а на деле оказалось, что ни о каком уважении и любви речи не идет — он ставит меня ниже продажных девиц… грудастых и расрепощенных…

Возможно, до ареста Глеба и моего решения отвечать за мою семью самой, я просто выскочила бы за дверь и разрыдалась бы от унижающего пренебрежения, а сейчас… сейчас у меня внутри что-то вскипело, я шагнула к унизившему меня мужчине и со всей силы врезала ему пощечину по его смеющейся физиономии!

Голова его дернулась, и он подавился своим смехом. Взгляд его тут же изменился — веселые чертики, превратились в злых бесенят…

— Как вы посмели подумать, что я рассматриваю вас, как любовника?! Никогда! Никогда я не изменю Глебу! Тем более с вами!

Развернувшись, я быстро пошла к выходу, решив немедленно ехать домой, но… споткнулась о валяющуюся на полу картину, упала на колени потом на руки и закричала от боли… в колени и ладони впились осколки стекол…

20

Илья Семенович никак не ожидал на свою невинную (по его мнению) шутку такой реакции от скромной, спокойной невестки, но получив пощечину взбесился — ни одна женщина не смела поднять на него руку! Захотелось схватить за руку и наорать, но тут же злость схлынула, он почувствовал себя виноватым, а когда она упала на колени и на руки и закричала от боли, испугался… Подбежал, схватил, поднял и побледнел — ладони, пальцы рук, колени… все было в крови.

— Сейчас, Ирочка, потерпи, родная! — подхватывая невестку на руки, успокаивал он, неся ее на первый этаж в гостиную. Усадил на диван, схватил телефон и стал названивать охране. — Медсестру ко мне, быстро — порезы о стекло.

Пошел на кухню, принес аптечку, опустился на колени, откинул подол сарафана, осторожно приложил вату к коленям и рукам, пытаясь остановить кровь…

— Медсестра вынет осколки и перебинтует…

Сжав зубы, чтобы не стонать, Ирина сидела на диване и не смотрела на свекра — для нее этот человек перестал существовать — лично для нее! — с ним она не хочет иметь ничего общего!

Видя обиженность невестки, Илья Семенович поднялся и попытался прояснить ситуацию.

— Ты все не так поняла! Это была шутка… дальше я хотел…