Не верь глазам своим (СИ)

— Ваше имущество я верну вам завтра же! — сквозь зубы процедила Ирина, не желая слушать оправдания теперь уже не «уважаемого и любимого» родственника. — Вы выразились вполне ясно: в вашей семье я никто и не заслуживаю ни любви, ни уважения. Спасибо, что указали мне мое место!

— Не глупи! Ты меня просто неправильно поняла!

— Я всегда относилась к вам… по-родственному и надеялась, что и вы относитесь ко мне так же, но ошиблась! Глеб прав — наша семья — это он, я и наши дети!

— Я отношусь к тебе, как к родной дочери, так же, как к сыну — для меня вы оба равноценны…

В калитку позвонили.

Илья Семенович посмотрел на сидящую неподвижно невестку, глядящую в сторону двери, и пошел открывать.

Медсестра долго возилась, вынимая стекла из ладоней и коленей и зашивая несколько порезов на коленях. Уже расцветало, когда она, перебинтовав колени и ладони пациентки, вышла из дома.

— Давай, я отнесу тебя в спальню, — предложил Илья Семенович, чувствуя за собой вину за свои слова и все случившееся в последствии — мысль о том, что кто-то подумает, что между ними любовная связь — развеселила его… Вот он и пошутил… на свою голову! Теперь она обиделась и не будет его слушаться, а сейчас им надо, как никогда, быть единым фронтом. — Не веди себя, как обиженный ребенок…

— Извините, я хочу спать!

Повернувшись, со всеми предосторожностями, Ирина легла на диван, отвернувшись лицом к спинке дивана и закрыла глаза. Она почувствовала, что ее накрывают пледом, и тут же сбросила плед с себя — ей не нужна его лживая забота!

Но плед снова лег на ее тело…

— Уходите! — едва сдерживая слезы, попросила она и сбросила плед на пол. — Идите заботьтесь о своих… грудастых и раскованных! Я больше в вашей заботе не нуждаюсь!

Сказала и поняла, что она ревнует этого человека! Поняла и ужаснулась! Да, она его ревнует! Ревнует его внимание к этим грудастым и раскованным! Ревнует, как маленький обиженный ребенок, ревнует заботу и внимание родителей к маленькому братику или сестричке, чувствуя себя обделенным, обманутым, покинутым…

Пять лет она считала этого человека почти родным и обманулась… он совсем ее не любит… еще одна потеря… еще одно предательство… А она так хотела его любви… Слезы градом потекли из ее глаз…

21

Уснуть сразу у Ильи Семеновича не получилось, сначала он пересчитывал деньги, прикидывал — кому, куда и сколько, потом думал, как обезопасить свои и сына деньги, а потом решал, как наладить контакт с обиженной невесткой…

«— Что я такого сказал? Что смешно слушать ее опасения кто что-то подумает относительно нас? Так уже многие думают… На каждый роток не накинешь платок! А то, что я никогда не смотрел на нее, как на любовницу, и что она не в моем вкусе — это правда! На правду не обижаются… Ну, про любовника ляпнул… смешно же! Если бы она только знала, до какой степени ее опасения о слухах о нашей возможной связи нелепы, то посмеялась бы вместе со мной! Но, похоже, она обиделась (хрен поймет этих женщин) и уже себе что-то надумала, хорошо бы узнать, что… Не вовремя у нас эта размолвка произошла! Очень не кстати… Пришло время правду рассказать, только надо это сделать поделикатнее и вовремя…»

С этими сомнениями Илья Семенович уснул… А проснувшись не обнаружил Ирины в своем особняке.

— Где Ирина? — озабоченно спросил он у горничной, не обнаружив невестку ни в одной из спален и ни в гостиной на диване, где она уснула.

— Так она уехала.

— Как уехала? Когда?

— Как я пришла в шесть — она и уехала.

— Кто ее выпустил?

— Охранник.

— А я разве разрешал?

Горничная замялась.

— Так она же хозяйка…

На это возразить Илье Семеновичу было нечего — Ирина, и правда, по документам была хозяйкой его особняка — узнав об этом (адвокат сообщил), Инесса Сергеевна и устроила аутодафе собственного дома… и погорела сама.

— И куда она поехала, не знаешь?

— Вроде в больницу к Инессе Сергеевне, вещи мы вместе собирали. Ирина Викторовна вызвала такси и обзванивала больницы… попросила дать ей мои вещи: джинсы, кроссовки, футболку и куртку джинсовую… ее сарафан весь в крови… А что случилось?

— В кабинете споткнулась, упала и порезалась. В кабинет не входить! Охранник пусть в доме сидит и до моего приезда ни шагу из дома!

Все звонки свекра Ирина сбрасывала… во-первых, потому что находилась в больнице: сначала разговаривала с врачом, а потом сидела в палате Инессы Сергеевны, которая при ее появлении закрыла глаза и притворилась спящей, Ирина оставила собранные вещи и сок с круассанами и ушла; а во-вторых, хоть это было и глупо, но разговаривать со свекром она не хотела — он как будто предал ее — она его уважала, доверяла, любила, а он… высмеял, оскорбил, унизил ее женское достоинство, сравнив ее и поставив ниже своих проституток… кому приятно слышать о себе: «тощая, не сексуальная, зажатая, глупая, никому ненужная, да еще транжира и приспособленка…»