(не) Верь мне

— Да, все известные мне факты это подтверждают. Но всегда находились мертвые тела. А Грегори тоже не так прост. Возможно, тот, кого ты видела — действительно он?

Ника удивленно подняла голову, спросила:

— Хочешь сказать, что ты больше веришь в то, что это был воскресший Фрост, нежели в то, что я сумасшедшая?

— Прекрати считать себя сумасшедшей, — сердито произнес реаниматор, снимая аппарат и извлекая из него пробирку с кровью. — Зажми руку. Кататонический ступор, галлюцинации, нарушенное эмоциональное равновесие, психозы — причиной всему этому является сложноструктурная пентаграмма, в которую ты попала перед смертью. Прости — клинической смертью. Распутать все слои твоего сознания из этой паутины было очень непросто. И, похоже, я не смог сделать этого до конца. Это минус мне, конечно.

Агент Верис посмотрела в черные глаза Лионкура. Она всегда с охотой расплачивалась за мелкие одолжения, за немаловажные была признательна, но не представляла, как и чем отплатить реаниматору за спасенную жизнь. Находясь рядом с ним, девушка чувствовала себя виноватой и беспредельно обязанной. Ника даже не поняла, когда возвышенное чувство благодарности превратилось в рабство.

— Спасибо тебе, — тихо поблагодарила девушка. — Давай больше не будем об этом. Просто делай что нужно.

— Хорошо, — согласился Лонгкард.

Он снисходительно улыбнулся и раскрыл полы тонкой рубашки, служившей пациентке надежной защитой от стеснения. Ника поспешила зажмуриться, словно закрытые веки могли скрыть уродливую наготу ее тела.

— Моя хорошая, да ты поправилась, — заметил реаниматор.

Девушка пристыжено кивнула.

— Во всем виновны пунтики Киррана.

— Славно, у тебя хороший аппетит.

Лонгкард склонился над Никой, осторожно прикоснулся к грубому шраму, проходящему вдоль грудной клетки девушки.

— Так, есть небольшие уплотнения, но в целом все хорошо зарубцевалось.

— А можно будет убрать это уродливый шрам?

— Можно его сделать менее заметным.

Реаниматор прикрепил кнопочные электроды на виски, грудную клетку девушки, смазав предварительно место пульсации специальным гелем, а четыре конечностных на руки и ноги.

— Полежи так немного, я пока отнесу твою кровь в лабораторию.

Ника не открывая глаз кивнула. И после того, как шаги Лонгкарда удалились, она облегченно вздохнула.

— Знаешь… — послышался ласковый баритон реаниматора, — я постараюсь сделать что-то еще…

— Неужели со мной можно сделать что-то еще? — усмехнулась Ника. — Ты и так собрал меня по кусочкам. И вообще, мне кажется, что для человека, который удовлетворяет свои интересы за счет Управления, ты слишком необъективно ко мне относишься. Это из-за моей матери?

— В каком смысле?

Ника открыла глаза, проследила за путешествующим по ее телу голубоватым лучом сканера, потом сказала:

— Лига Сверхъестественного определила ее кольцо тебе. Это вроде как великая честь для простого маджикайя.

Лионкур подошел к девушке.

— Все еще не понимаю, к чему ты клонишь.

Бравада Ники мгновенно потонула в озадаченном взгляде реаниматора.

— Ну, типа ты благодарен и поэтому со мной возишься.

Лонгкард широко улыбнулся и мгновением позже громко захохотал.

— Какая ерунда! Бесспорно, я глубоко уважал Люмену, но, моя дорогая, коль речь об этом зашла, ты должна помнить, что возиться с тобой я начал намного раньше, чем стал держателем реликвии.

— Покажи его, — заинтересованно вытянув шею, спросила Ника.

— Кольцо?

— Да.

Реаниматор стянул резиновую перчатку с левой руки. На безымянном пальце сверкнул серебреный перстень. Сверхценным считался не металл, из которого был изготовлен перстень, а украшающий его спрятанный в хрусталь глаз нерожденного дракона.

— Вот. Берегу, как видишь, — ответил Лионкур с улыбкой.

Девушка насмешливо улыбнулась.

— Как думаешь, зачем тогда Фросту понадобилось это кольцо?

Лонгкард виновато пожал плечами.

— Не знаю, дорогая. Волшебные кольца — ценные реликвии. А быть может, ему нужен был просто трофей. Лучше, конечно, спроси это у него самого…

Удивление дернуло желваки на лице Ники.

— Расслабься, дорогая, — шепотом произнес реаниматор. — Несколько часов назад, по просьбе Далистого я делал заключение о состоянии Грегори Фроста. И… должен признаться, был почти уверен, что его появление ты не попытаешься от меня утаить.

Ника возмущенно приподнялась на кушетке.

— Так ведь я не могу никому…

— Понимаю. Я без амбиций, — требовательно успокоил девушку Лионкур. — Приляг, пожалуйста. Но... — реаниматор властно посмотрел на свою пациентку, — надеюсь этого больше не повториться? Я твой лечащий врач и мне нужно знать о тебе если не все, то многое, а в частности то, что касается причин твоей паранойи. Ты поняла меня?

Агент Верис пристыженно опустила взгляд.

Лонгкард не всегда был приветливым, а его улыбка дружелюбной. Когда идеи Лионкура становились грехом, за плечами реаниматора словно ликовал дьявол. В такие моменты Ника робела и терялась, будто земля уходила из-под ног. Каждый раз, слыша повышенный тон его голоса, девушка становилась податливой, как разогретый в ладонях пластилин. Иногда Лонгкард позволял себе этим пользоваться.