Не верь, не бойся, не проси

Глянул было в глазок, но без очков ничего не разглядел, открыл, торопясь, и застыл обескураженно, увидев у порога своей квартиры соседку с верхнего этажа Ирину Сергеевну. Представил мгновенно, как выглядит со стороны - старый, грузный, всклокоченный, поймал себя на том, что улыбается глуповато, и, стянув губы в трубочку, нахмурился, буркнув совсем уж неприветливо:

- Здрась-сте...

- Извините, Владимир... э-э... Андреевич, за вторжение, - жалко втянув голову в плечи, произнесла Ирина Сергеевна. - Не представляю, к кому еще могу обратиться... Всю ночь не спала... вы ведь военным были?

- Ну-у... вроде того, - протянул Самохин, еще больше смущаясь за свою грубоватость и за то, что "военным" не был, а как объяснить коротко суть прошлой службы, не знал. Спохватившись, отступил в сторону, пропуская соседку. - Входите.

Он провел Ирину Сергеевну в тесный, заставленный книжными стеллажами зальчик, стараясь выглядеть приветливым, указал на диван, застеленный пестрой накидкой.

- Присаживайтесь.

Сам устроился за столом поодаль, потянулся к пепельнице и пачке "Примы" и вдруг понял с ужасом, что примерно так он, старший опер, располагался, когда вызывал в свой кабинет заключенного. Осталось только закурить, пыхнуть в сторону клубом дыма и сказать многозначительно что-нибудь вроде: "Ну-с, гражданин осужденный, будем в молчанку играть или все-таки расколемся по-хорошему?.."

Ирина Сергеевна опустилась на диван, старательно натянула юбку на округлые колени, уложила сверху руки - чинно, ладонями вниз, как сидят в детском саду послушные, хорошо воспитанные дети.

- Вы уж извините, что я к вам вот так... ворвалась, - начала она, разглаживая тонкими пальцами ей одну видимую складку на светлой, в синий горошек, юбке. - Третий день бегаю туда-сюда, а все без толку. Сын у меня в армии пропал. В Чечне. Там бой был, товарищи его погибли, а он... Ни живой, ни мертвый не найден.

Самохин слушал сосредоточенно, не выдержав-таки, вытряхнул из початой пачки сигарету, закурил, напряженно пуская дым в сторону окна.

- Вот... - соседка смахнула неприметную слезинку. - И мне кажется... Вы понимаете... Я уверена почти... Он жив! А они, - она мотнула головой, указав куда-то вверх, - военные то есть, ну ничего... ну ни капельки не предпринимают. И мне не говорят. Ой, извините, я, наверное, непонятно рассказываю...

Самохин опять кивнул, попытался улыбнуться, и на этот раз у него, кажется, получилось подбодрить собеседницу, потому что она заговорила свободнее.

- Вы, Владимир Андреевич, в армии-то служили, знаете, как у них все... устроено. Кто тут, в области, главный над ними начальник? Мне бы к нему обратиться. А то куда ни приду - никто ничего не знает. Есть ведь люди какие-то, кто пленных солдат разыскивает! Я видела, по телевизору показывали, где-то в Москве... организация, что ли? Адрес не сказали.

Самохин кашлянул в кулак, раздавил окурок в пепельнице, помахал рукой, разгоняя слоистый дым над столом, сказал задумчиво:

- Вы, Ирина Сергеевна, не отчаивайтесь. Разберемся. Я в армии, к сожалению, не служил, вернее, служил когда-то срочную, но теперь-то там все по-другому. Я в органах работал. Там система иная, но все равно... разберемся! Давайте-ка по порядку. Когда сын ваш в армию ушел, когда пропал, кто вам сообщил об этом?

Выслушав не слишком складный рассказ Ирины Сергеевны, Самохин мгновенно составил что-то вроде схемы операции и предложил несколько вариантов действия:

- Во-первых, надо в областной военкомат обратиться. Армия и раньше отличалась нестыковками, бардаком в канцелярских делах, а теперь тем более. Вполне вероятно, что какие-то сведения о вашем сыне у них имеются, но в районный военкомат их передать забыли. Подшили в папку и успокоились. Во-вторых, в комитет солдатских матерей сходить. Там, ка-жется, этой проблемой тоже занимаются. В-третьих, депутаты - есть тут одна... шустренькая, в Государственной Думе заседает, все против войны в Чечне выступала. Вот пусть и окажет практическую помощь избирательнице. И еще администрация областная, потом этот, как его... совет ветеранов... Да, еще РУБОП - региональное управление по борьбе с организованной преступностью. Окружной федеральный инспектор... Кабинетов много, надо во все стучаться.

Самохин говорил и сам себе верил, и соседка, заразившись его уверенностью, смотрела завороженно пронзительно-синими, иконными прямо-таки глазами, кивала, а отставной майор, развивая перед ней план предстоящих действий, не упоминал намеренно лишь об одном. О том, что все меры розыска, все инстанции, двери кабинетов, в которые они будут стучаться, могут привести к успеху при единственном условии: если Славик еще жив...

- Ой, спасибо, не знаю даже, как вас благодарить... - смущенно лепетала Ирина Сергеевна, а Самохин, увлекшись, поднялся со стула и, не думая больше о том, как выглядит в мятых, соскальзывающих с безнадежно выпирающего живота пижамных штанах, полосатых, каких и не выпускают теперь, принялся прохаживаться по комнатке, говоря веско: