Не верь зеркалам

Ну конечно, она будет. Снова и снова будет. Как устоять перед соблазном легкого заработка? Варвара не хотела об этом думать. Не знает Мариночка, как ей повезло. А ведь могла лежать на пороге архива с перерезанным горлом. Как горничная Зарема.

Она глянула на выписку. В графе «отец» стоял прочерк. В графе «мать» фамилия была выскоблена до дырок. Тем не менее у девочки было особенное имя. Чернильной ручкой было записано: «Алябина Маргарита Семеновна». Причем красными чернилами, какими записана дата выписки из роддома. Наверное, тогда же сделана. У кого хватило задора записать ребенка с таким именем?

Адрес указывал, куда отправился брошенный младенец.

Варвара тщательно сфотографировала справку. Проверила, как получились снимки. Затем заставила Мариночку держать справку перед собой. Сделала фото с ней и справкой. Как фотографируют преступника.

– Кто бы ни пришел за справкой, назначайте передачу на следующий день, – стала распоряжаться Варвара. – Звоните и сообщаете мне об этом человеке. Если появится женщина, которой хотели продать, скажите: найти пока не смогла, буду искать. Чтобы она вам поверила, увеличьте цену. Вам все ясно?

Мариночка обещала выполнить точно. Некоторые люди понимают только страх или деньги. Чаще те, кто понимает деньги, понимают и страх. Так вот устроено.

Когда надо больше всего, Варвара не могла позвонить брату. Борис поймет, что она влезла, куда не велел… Игнатьеву звонить пока не с чем. В списке осталась последняя кандидатура. Был мужчина, который умел решать вопросы. Правда, не забывая о собственной выгоде.

44

Тэд не подвел. Не прошло пятнадцати минут, как он перезвонил и обрадовал: Варвару ждут с распростертыми объятиями. Как помощника главного мецената и благотворителя. Друг готов был подвезти братку на Васильевский остров. Нет, он не искупал свою вину. Чувство стыда Тэду было не знакомо. Наверняка уже забыл, как сжульничал со Светланой Миковой. За новую услугу вскоре что-то потребует. Но это будет потом. А сейчас Варвара сказала: «Спасибо, Тэд, что бы я без тебя делала». И отправилась на станцию метро «Маяковская».

Директором детского дома оказалась пожилая женщина в больших очках. Варвару она встретила, распахнув объятия. И ограничилась пожатием рук.

– Как я рада видеть помощницу Владимира Владимировича, – сказала она с искренним чувством. – Пожалуйста, передайте Владимиру Владимировичу горячий привет и безмерную благодарность за все, что он для нас делает!

Варвара невольно подумала: это кто же благотворитель? Это какие же знакомства у Тэда? Но передать обещала.

– Чем я могу вам помочь, дорогая Варвара Георгиевна? – спросила директор. – Хотите кофе? У нас в столовой очень вкусный варят… Со сгущенкой…

От редкого угощения Варвара отказалась.

– Людмила Ивановна, вы помните всех своих воспитанников? – спросила она.

Директор поправила тяжелые очки. И почему меценат не позаботился, чтобы у нее была приличная оптика и оправа?

– Как не помнить, они мне как дети. Кто вас интересует?

Назвав имя, фамилию девочки и год, когда она поступила, Варвара заметила, что директор поежилась. Будто воспоминания были не из приятных.

– Что вы хотите узнать? – сухо спросила она.

– Все, что можете вспомнить.

– Вам это действительно нужно?

– Очень… Любые подробности.

– Ну, раз так… – Людмила Ивановна сняла очки и потерла глаза. – Рита была удивительным ребенком… Веселая, живая, очень смышленая, никогда не плакала, начала хорошо учиться. А потом…

– Что случилось потом?

История оказалась невеселой.

Примерно в семь лет с Ритой случилась истерика. Директор не могла вспомнить, что стало причиной, какая-то детская шалость. Истерика была такой силы, что ей пришлось вызвать «Скорую». Приехала врач, сделала укол, посоветовала наблюдать: возможно, психическое отклонение. Прогноз оправдался. Рита росла, а истерики становились все чаще, по любому поводу. Наконец Людмила Ивановна вынуждена была отправить ее на лечение. Рита вернула через полгода, тихой и замкнутой. Но внешне нормальной. Постепенно она стала прежней. Прошло еще три года, и внезапно истерика случилась вновь Сильнее прежнего. Риту опять отправили на лечение. Она вернулась к восьмому классу. Сказала, что выздоровела. Людмила Ивановна старалась оберегать ее, как могла. И вроде бы все было хорошо. Рита нормально закончила школу, получила аттестат, вышла в самостоятельную жизнь. Потом еще два года приходила в гости, навещала Людмилу Ивановну.

– Где она устроилась? – спросила Варвара.

– Насколько помню, на курсах медсестер. Там давали общежитие.

– У нее были подруги?

Людмила Ивановна немного сомневалась.

– Так чтобы дружить неразлейвода… Наверное, нет… У Риты были со всеми ровные отношения… А постойте! Ну конечно… Она дружила с Ирой Ромашиной.

– Кто это?

– Просто девушка… Настоящая сирота… Они вместе с ней в медицинский техникум… Только я про нее ничего не знаю. К нам не заглядывала.

– А Рита когда была последний раз?

Директор смахнула что-то невидимое с рабочего стола.

– Давно. И очень хорошо. Не хочу ее видеть.