Не вернуться назад...

— Здравствуй, Лариска. — Галя повернула ее к себе, стиснула в объятиях. — Пошли в кино, показывают «Девушку моей мечты». — Лариса только сейчас заметила, что находится около кинотеатра. Недавно оккупанты стали там крутить фильмы. У входа топтались немногочисленные зрители в ожидании сеанса.

— Что ты! Какое кино! Не могу. Ты же знаешь, что дома у меня куча дел.

— Тогда я тебя провожу. — Они прошли мимо входа в парк, пересекли площадь и свернули в боковую улицу, что вела к их школе. От школы остались только закопченные стены. Все сгорело, потолок обвалился. При наступлении фашисты разбомбили и подожгли старинное здание, а в сквере устроили кладбище для своих солдат. За забором, между деревьями, торчали ровные ряды крестов.

— Пойдем отсюда, — сказала Лариса, — не могу спокойно смотреть… — Девушки ускорили шаг и свернули за угол.

— С тобой хочет встретиться один парень, — неожиданно сказала Галя.

— Какой еще парень?

— Обожди. Ты его должна знать: он учился в нашей школе. Иван Очерет, интересный такой.

— Ну и что? Я-то ему зачем?

— Ему нужно помочь, прописать и все прочее.

— А почему он не в армии? Откуда он взялся?

— Что ты сегодня такая? Что да откуда?

— Но ты ж не договариваешь, темнишь что-то. — Некоторое время они шли молча. — Не обижайся, Галка, у меня сегодня был тяжелый день. Говори, что там у тебя.

Галя посмотрела по сторонам и, хотя никого поблизости не было, перешла на шепот:

— Этого никто не должен знать, кроме нас. Он в армии. Недавно прибыл сюда с заданием. Парашютист, десантник, понимаешь? В их группе было пять человек, но один погиб, парашют не раскрылся, двоих — девушку-радистку и парня — схватили полицаи. Командир группы скрывается в лесу, а Очерет сейчас у кого-то в городе.

— Ты его хорошо знаешь? Веришь ему?

— Конечно! Стала бы я просить за первого встречного.

— Надеюсь, ты хоть понимаешь, что это значит и что это не так просто сделать?

— Все я понимаю, и тебя хотела просить, чтобы ты была осторожна, — вздохнула Галя. — Но это нужно. — Лариса тоже задумалась.

— А что он собирается делать в городе, если не секрет?

— У них есть рация, спрятали в лесу. Вот все, что я знаю. Он очень просил помочь, и я ему верю.

— Тогда так. Со мной ему встречаться не за чем. Пусть, передаст через тебя свой документ или что там у него. И того, что там, в лесу. Подумаем, может быть, удастся что-нибудь сделать.

Они так увлеклись, что не заметили, как подошли к дому Ларисы, и Галя, чтобы успеть до комендантского часа, заторопилась. В этот вечер она не попала на фильм «Девушка моей мечты».

Павел Данилович выглядел старше своих тридцати двух лет. Даже в мирное время, а сейчас в крестьянском тулупе и шапке-ушанке, да еще с бородой и усами, правда, аккуратно подстриженными, мог сойти за мужика весьма почтенного возраста. Выше среднего роста, худощавый, с глубоко посаженными глазами и мохнатыми бровями, немногословный, он производил впечатление человека сухого и строгого. На самом же деле был он мягким, добродушным и открытым для людей.

Восемь лет назад Павел Данилович окончил исторический факультет университета и три года преподавал историю в средней школе, той самой, что стояла сейчас в развалинах с обрушившимися потолками, затем его перевели на преподавательскую работу в институт. Вскоре, а точнее в тридцать девятом, в связи с осложнением обстановки призвали его в армию, дали в петлицы по «шпале», звезду на рукав и присвоили воинское звание «старший политрук». А в начале декабря он прибыл на Карельский перешеек в качестве замполита батальона пограничников и сразу же — в дело, позже принимал самое непосредственное участие в прорыве «линии Маннергейма», где был тяжело ранен. Возвратился домой после госпиталя летом сорокового с пустым рукавом и орденом Красного Знамени. В институте начались каникулы, нашлась для фронтовика-орденоносца семейная путевка, и он с женой и сынишкой провел месяц в Сочи, на берегу Черного моря.

В сентябре начались занятия, и Павел Данилович с головой ушел в институтские дела. Избрали его членом партбюро института. В делах и заботах пролетел предвоенный год. Приближавшиеся каникулы на семейном совете единогласно решили провести у матери Павла Даниловича, бабушки Ани, в родных Мацковцах, большом старинном селе, раскинувшемся под горой на берегу Сулы. Но каникулы упредила война…

В начале июля Павла Даниловича вызвали в райком партии.

— Павел Данилович, — сказал секретарь райкома, — мы тут посоветовались и решили предложить тебе одно дело.

— Ну что ж, любое дело, товарищ секретарь, для меня подходит, только было бы оно связано с тем, чтобы активно участвовать в борьбе с фашистами, — ответил в тон секретарю Павел Данилович, смекнув сразу, о чем идет речь. Секретарь посмотрел внимательно и продолжал:

— А ты не поспишай поперед батька… Знаю, что тебе любое дело по плечу, но, сам понимаешь…