Не видя звёзд

– Это всё, что я хотел услышать… – Последние слова заглушил громкий треск.

– Что у тебя происходит?

– Ураган, мессер, я снизился насколько мог, но ветер очень злой и, кажется, начал крушить несущие…

Снова треск.

На глазах Киры выступили слёзы.

– …боюсь… не продержусь!

– Протяни сколько сможешь, цепарь, – попросил Помпилио. – И говори со мной. Говори, цепарь, не молчи.

– Мне… мне приятно не быть сейчас одному.

А затем раздался грохот.

Даже не треск, а грохот – жуткий, гулкий… в котором затерялся короткий вскрик. Грохот, сменившийся свистом ветра.

Последний ураган капитана Гастингса продолжал бушевать, а «Пытливый амуш» неспешно прошёл меж высоких гор и завис над огромным, вытянутым с юга на север озером.

Помпилио отставил микрофон, потёр пальцами виски, некоторое время молчал, а затем посмотрел Дорофееву в глаза:

– Базза, прошу вас в точности зафиксировать в бортовом журнале состоявшийся разговор.

– Да, мессер, безусловно.

– И отметьте, что… исследовательский рейдер «Быстрый крач» не вышел из Пустоты.

Глава 4 …в которой Экспедиция меняет дислокацию, а Помпилио совершает неожиданное открытие, успокаивает капитанов и получает важное назначение

Гибель «Быстрого крача» не повергла, да и не могла повергнуть экипаж «Пытливого амуша» в шок: если ты не принимаешь того, что Знак способен тебя поглотить, тебе лучше не ходить в Пустоту – рехнёшься. И Помпилио, и его люди были опытными цепарями, видели смерть и вблизи, и на расстоянии удара, знали, как умеет шутить Пустота, и принимали её игры философски.

Почувствовали горечь? Да. На мгновение стало тоскливо? Да. Выбило их это из колеи? Нет.

Отдав дань памяти погибшим, Дорофеев повернулся к Помпилио и вопросительно поднял брови:

– Возвращаемся?

Дер Даген Тур помолчал, разглядывая гигантское озеро – единственное, что увидел на планете несчастный Гастингс, – и поинтересовался:

– Если не ошибаюсь, мы изрядно взяли к северу?

– Совершенно верно, мессер, – подтвердил Базза.

– Давайте спустимся на юг вдоль озера? Посмотрим что к чему… а затем повернём на восток.

– Отличная идея, – улыбнулся в ответ капитан, который не сомневался в том, что Помпилио не станет торопиться с возвращением. А предложенный маршрут позволял провести разведку, формально не нарушая приказ адмирала о немедленном возвращении по окончании спасательной операции. – Какой берег озера вас интересует?

– Все берега, разумеется, – пожал плечами Помпилио. – Но восточный мы уже осмотрели, тут горы… Давайте посмотрим, что творится на западном?

– Да, мессер.

Дер Даген Тур кивнул и перевёл взгляд на жену:

– Проводить тебя в каюту?

– Да, пожалуй, – вздохнула Кира. – Нужно немного отдохнуть.

На Кардонии рыжая служила в армии, была пилотом, воевала, убивала… Её не смущала смерть в бою, однако гибель цеппеля вот так – в Знаке, а особенно тот факт, что мёртвый Гастингс несколько часов оставался на связи, надеясь и не зная, что надежды нет… Этот факт подействовал на Киру необычайно сильно. Она была военным, но не была цепарём, не привыкла заходить в Пустоту, полагаясь лишь на мастерство астролога да добрую волю святого Хеша, не умела сбрасывать горечь, выдыхать и оставлять мёртвых позади. И подумала, что её муж и его люди, даже застенчивый Мерса, отчаяннее и жёстче, чем кажутся на первый взгляд.

Намного жёстче.

Кира обрадовалась возможности уйти с мостика, тем более что Помпилио пообещал побыть с ней в каюте, но, приближаясь к дверям, рыжая отчего-то устыдилась проявленной слабости, хотела предложить мужу прогуляться по открытой палубе, но не успела: из своей каюты вышла спорки и замерла, увидев дер Даген Туров.

– Аурелия, – произнёс Помпилио, и по его тону Кира поняла, что муж не прочь поговорить с ведьмой. – Рад, что ты в порядке.

– Да… – Было видно, что спорки до сих пор неловко за срыв. – Благодарю, мессер, уже всё хорошо. Вы… вы куда-то направлялись?

– Хотела что-то рассказать?

– Я обязана это сделать, мессер.

– Мы можем отправиться в кают-компанию, – тихо сказала Кира.

– Ты уверена?

– Да, дорогой, вполне.

– Что-то случилось? – Ведьма наконец-то обратила внимание на выражение лица рыжей.

– «Быстрый крач» не вышел из Пустоты, – ответил дер Даген Тур, чуть крепче сжав руку жены.

– Мне жаль.

– Всем жаль, Аурелия, – ровным голосом произнёс Помпилио и повелительно указал на дверь кают-компании.

И не проронил ни слова до тех пор, пока не расположился в кресле, предварительно усадив Киру на диван, и не взял у Валентина бокал с терпким красным. Впрочем, он и тогда не стал ничего говорить, ограничившись вопросительным взглядом.

Потому что всё было понятно без слов.

– Я сумела забраться очень глубоко в Галилея, – тихо рассказала спорки. От вина она отказалась.

– Я догадался.