Не видя звёзд

– Я знаю. – А в следующий миг синеволосая крепко прижалась к алхимику и попросила: – Только ты возвращайся, хорошо? Я не смогу быть рядом с тобой в бою, но я хочу увидеть тебя после боя – живым.

И Мерса ощутил себя самым счастливым человеком во всём Герметиконе.

///

– Когда я училась управлять паровингом… когда научилась, причём настолько хорошо, что стала одним из лучших пилотов, я… наверное, чувствовала себя счастливой. Мне нравилось небо, точнее, быть в небе, нравилось уметь управлять машиной, и я гордилась собой.

– Я понимаю, что вы имеете в виду, адира, – вежливо ответил Крачин. Он по обыкновению устроился в кресле второго пилота, выполняя функции наблюдателя и собеседника. Слушал, периодически сам принимался за рассказы – рыжая не собиралась ограничиваться монологами, но при этом внимательно изучал окрестности, и небо, и землю, над которой пролетал паровинг. Они находились в разведке, могли в любой момент войти в соприкосновение с противником, и не расслаблялись даже во время разговоров.

– Но потом я поняла, что счастье – слишком сильное слово и слишком сильное чувство, чтобы называть им те ощущения, которые я испытывала. Я узнала, потому что… – Кира помолчала. – Я узнала.

На этот раз Аксель не стал комментировать. Он знал историю адиры дер Даген Тур и потому не стал задаваться вопросом, когда именно она познала счастье… или познала его в первый раз.

– Но поднимаясь в небо, я всякий раз испытываю прежний восторг, – после короткой паузы продолжила Кира. – Не надоедает.

– А цеппель? – неожиданно для себя спросил Крачин.

– Совсем другие ощущения.

– Это я понимаю.

Несколько секунд рыжая обдумывала слова старпома, поняла, что он хотел сказать, и улыбнулась:

– Да, мне нужно не только небо, но и чувствовать его. Чувствовать так, как позволяет паровинг: на высокой скорости, которая идеально сочетается с бесконечным простором. Только стремительное движение способно подарить настоящую свободу.

Влюблённая в небо, Кира была готова говорить и говорить о нём, но вдруг услышала:

– На два часа!

Повернула голову, заметила на горизонте точку, точнее несколько точек, которые не оставил без внимания бдительный Крачин, и стала плавно снижаться, надеясь вновь, как и при встрече с доминатором, остаться незамеченной.

– Аксель, пожалуйста, уступите место второму пилоту и прикажите Бабарскому немедленно явиться в радиорубку.

///

– На каком языке они говорят? – удивлённо спросил Магистр.

Связист выставил на мостик необходимое оборудование, и толстяк с помощниками прекрасно слышали каждое слово, доносящееся из эфира. Слышали, но не понимали.

– Думаете, это язык? – в свою очередь поинтересовался Капитан.

– Но ведь для чего-то они бормочут на этой тарабарщине!

– Я слышал, Кахлесы интересовались странным диалектом, возникшим на одной из планет… – начал было Третий, но был перебит Магистром:

– Слышал и молчал?

– Вот, говорю.

– Вовремя.

– Когда вспомнил.

– Ладно… неважно. – Толстяк бросил на невзрачного помощника недовольный взгляд, но продолжать не стал. – Всё равно мы знаем, что они будут делать – все их возможные ходы нам известны. – Толстяк самодовольно расхохотался. – Поэтому они ничего не смогут нам сделать! Вообще ничего!

///

Сорок метров вверх.

Подъёмник здесь не поставишь. Да и незачем. Да и не станет никто утяжелять рейдер на полтонны, а то и больше. А потому сорок метров вверх. С рюкзаком за спиной. Иногда останавливаясь передохнуть и восстановить дыхание, но не надолго.

Вверх.

Когда алхимик оказался на «макушке», там уже хозяйничал присланный Бедокуром механик. Он как раз закончил устанавливать первые ракеты на направляющие, и Мерсе оставалось лишь проверить их готовность и выставить заряды на боевой взвод. Закончив, он несколько мгновений молча стоял около тёмных, несущих смерть железок, которые они с Бедокуром придумали от отчаяния, затем провёл рукой по волосам, поднял к глазам бинокль и направил взгляд на доминатор.

– Восемь лиг, – доложил стоящий у дальномера цепарь.

Дистанция не позволяла атаковать, да и приказа не было, поэтому Андреас просто смотрел на вражеский крейсер, впервые в жизни… Впервые в жизни не испытывая сожаления при мысли, что скоро станет причастным к уничтожению корабля и смерти всех, кто на нём находится. Или почти всех. Впервые в жизни Андреас смотрел на приговорённых людей без всякой жалости. Потому что в одной из кают «Пытливого амуша» окончания битвы ждала синеволосая ведьма по имени Аурелия. Женщина, которая по-особенному улыбалась при его появлении. Женщина, чей взгляд заставлял алхимика дрожать. Женщина, которую летящие в доминаторе люди хотели убить – даже не зная о её существовании.

И потому никакого сострадания.

– Подготовить следующий залп, – жёстким голосом распорядился Андреас, не отнимая от глаз бинокль.

И услышал, что механик стал спускаться на нижнюю площадку «макушки», на которой ждали своего часа остальные ракеты.

///