Не вижу, не слышу, не чувствую боли (СИ)

На пароме, Курапики не оказалось. Лишь темнокожий мужчина, которого он должен был сопроводить до континента. Мысль о том, что на них напали, умерла сразу, стоило перевернуть тело и увидеть шпильку его принцессы, торчащую из развороченной вибрацией рун грудной клетки. Абенгаге захлебывался собственной кровью, отчаянно скребя ногтями доски парома. Помочь ему никто не мог - судно двигалось по натянутому канату, повинуясь программе, и здесь, даже смотрителя не имелось, в силу закрытого туристического сезона. Однако, увидев лицо Куроро, кажется, специалист пожалел, что не умер сразу. Паук с силой вытащил артефакт из чужой груди - бил его мальчишка явно на поражение, но отчего-то не попал, как начинающий. На досках вокруг сухо хрустел остаток какого-то порошка. Куроро понюхал несколько крупинок. Так и есть - снотворный сбор. Мужчина сцепил зубы, до тех пор, пока не ощутил кровь на собственном языке, прошитом внезапно удлинившимися клыками. Сейчас, даже собственный отец не осмелился бы напасть на него. Он был близок к воплощению в вид родителя, как никогда ближе. Даже смерть другого члена труппы, возможно, не ввела бы его в такое сильное исступление, и не подвела к границе трансформации.

Пауки прибыли через считанные часы. Шалнарк договорился, что они не появятся в игре следующие лет двадцать без крайней на то нужды, если разработчики помогут им перенестись в заданную точку, что Рейзор и сделал с огромным удовольствием. Сейчас, они проверяли прибрежную полосу в поисках их самого младшего члена семьи. Каждый из членов Риодана, невольно прислушивался к невидимой паутине внутри себя, отчаянно желая, чтобы самая тонкая и слабая ниточка не оборвалась вдруг, свидетельствуя о чужой смерти. Она истончилась невероятно, так, что даже Люцифер не мог позвать по ней своего партнера, но слава всем богам - не истаяла. Мужчина с удовольствием запытал бы Абенгаге до смерти, но тот уже признался в блоке, установленном на воспоминания мальчишки - вот, что мешало главе клана, достучаться до того. Он уже забрал способности специалиста и, убивать этого ублюдка, просто не имело смысла. Только ими можно было вскрыть блокировку, а стоит извлекающему Нен умереть - и вся надежда пропадет, ведь Курапика не просто не сможет вспомнить прошлое - в его разуме не осядет ни одна крупица информации, связывающая его с Гений Риодан.

- Куроро, хватит, - к локтю мужчины прикоснулись жесткие пальцы Фэйтана. Совсем как в детстве, когда он еще не так хорошо контролировал себя, временами злился до чертиков, превращая мужчин и женщин, посмевших притронуться к нему, в бесформенные куски сырого мяса. Он долгие годы помнил, как чуть не сгорел заживо, его руки так долго не могли восстановить чувствительность, что ее возвращение после освоения Нен, вызывало неподдельное удивление. И, когда ситуация снова приближалась близко к той, что привела его в котельную, она становилась триггером, запускающим колесо боли и жестокости. Он обернулся медленно к своему самому первому члену семьи, ставшему и другом, и защитником. - Ему хватит, - качнул головой палач, как и тогда, приводя своего воспитанника в чувство. Он не видел ничего плохого в жестокости, или пытках, но неудачливый похититель был нужен им живым.

- Хорошо, - согласился нехотя, откладывая серповидные ножи, которыми срезал чужую кожу лоскутам и перерубал сухожилия, навсегда лишая Абенгаге шанса двигаться самостоятельно. Куроро повернулся к жертве, заставляя того затрястись мелко. Боль сжигала его нервы огнем, но он даже сознания потерять не мог, из-за острых спиц, воткнутых в мозг умелой рукой азиата. Если бы тот захотел - мог бы держать его в таком состоянии месяцами, лишь изредка позволяя провалиться в беспамятство. Но, страшнее всего, была даже не боль, а негасимые голубые огни на дне чужих зрачков, словно, то были окна в саму Преисподнюю. Люцифер уже изменился к тому моменту, когда остальные Пауки прибыли по нужным координатам. Его аура, почти видимая, витала вокруг хозяина, вилась у ног темными клочьями, на ощупь похожая на оседающий пепел, но, тем не менее, не оставляющая следов. Ногти на пальцах почернели от самого основания, до кромки, что стала острее бритвы, клыки увеличились - сверху и снизу челюсти, по два сразу, они теперь делали улыбку мужчины столь же хищной, как оскал у дикого животного, если он размыкал при этом губы слишком сильно. Стигмата же на лбу, будто пустила во все стороны тонкие лучики, прошившие кожу насквозь, сплетаясь в незавершенный рисунок короны.

На первом этаже хлопнула дверь, лидер Труппы Фантомов почти кожей ощутил своих людей, вернувшихся обратно. Первым, внутрь подвала вошел хмурый больше обычного Финкс. Пауки должны были праздновать свое воссоединение сегодня, но вместо этого, им приходилось каждую минуту ожидать самого худшего. В руках у вернувшегося Усилителя находился плотный целлофановый пакет. Он подошел к Куроро и достал изнутри мокрую ткань.