Не вижу, не слышу, не чувствую боли (СИ)

- Мы нашли это в пещере на берегу NGL, - он передал находку в руки лидера и тот осторожно развернул чуть просохшее платье. В руках у самого Финкса, осталась знакомая расшитая рунными символами сумка. Признаков крови, как и ее запаха не имелось, что уже могло быть хорошим знаком. - Рядом шли следы какой-то жуткой твари - огромного муравья, кажется, но внутри пещеры обнаружился лишь пустой панцирь. - На чужие слова Фэйтан кивнул задумчиво. Если их мальчишка истощен, то вполне возможно, что это работа ребенка. - Следы Курапики так же идут в пещеру, но не обратно. Зато есть отпечатки какого-то мужчины, судя по размеру ноги и обуви. Прибудь мы на час позже - все смыло бы волной, там начался шторм. - Усилитель выдохнул устало, отчитавшись. Ему совсем не нравилась подобная ситуация. Хотелось выместить раздражение на ком угодно, но Финкс прекрасно понимал - он не один в таком вздрюченном состоянии сейчас. Если Пауки все, как на углях, дергаются, Куроро то каково? Фэйтану пришлось посвятить всех в суть проблемы, когда он вернулся из внешнего мира с приказом босса, как можно быстрее выбираться и отправляться в Грецию. От столь впечатляющих новостей, выпали в осадок, в том числе и друзья Курапики. Мальчишки, пройдя игру, собирались отправиться на встречу с отцом одного из них, но Гон предложил использовать карту, вынесенную во внешний мир для поиска друга. Однако из-за стертой самими Пауками базы данных, это оказалось элементарно невозможным. Они, мало того, что избавились от списка способностей игроков, но про самих себя вообще все начисто вынесли. Сейчас, эта парочка разыскивала Курута самостоятельно, впрочем, оставаясь на связи с Ретц, которая не забывала дергать Фэйтана время от времени. Дети спелись после последнего "приключения". Во время сражения, они выложились на полную, им удалось хорошо сыграться, и троица сошлась из-за того, что они были самым слабым звеном команды.

Куроро провел рукой по ткани, словно еще мог ощутить на ней лепестки чужой ауры. Он снова перевел все внимание на Абенгаге. Мужчина сознался в том, как собирался продать его партнера тому из желающих, кто больше заплатит, но теперь глава Гений Риодан всем своим аналитическим умом чуял огромный подвох. Побережье страны, куда вынесло Курута весьма безлюдно, его не могли найти раньше утра - слишком много диких существ обитает в этом месте, никто просто не рискнул бы заниматься рыбным промыслом до рассвета. Значит, этот кто-то, целенаправленно искал парня. Но сделать подобное мог лишь тот, кто знал, что он свалился в воду, и его унесло течением. В ладони Люцифера снова мелькнул нож. Он подцепил им нижнюю губу жертвы, накрепко прикрученной к стулу и провел резко вверх, разрезая плоть, заставляя чужой скулеж, перерасти в новый крик.

- Кому ты его продал? Кто должен был ждать тебя на берегу? - проговорил почти ласково.

- Думаю, я уже знаю, - послышался медовый голос позади. Хисока стоял, прислонившись плечом к косяку, и даже не выглядел привычно довольным жизнью - скорее очень и очень разозленным.

Курапика проснулся от ощущения мягкости и от солнечного луча, проникшего через зазор в тяжелых шторах. В голове все так же шумело, как накануне, но хотя бы не было тошноты и болей. Руки и ноги ныли вполне умеренно, осторожно перетянутые компрессионной тканью. Он лежал в теплой постели, меж подушек и одеял, отмытый до скрипа неведомым доброжелателем. Доброжелателем ли? Собственная аура едва затянулась, все еще ощущаясь покрытой рубцами и шрамами, в самых тонких местах. Сражаться или применять какие-то способности, мальчишке сейчас не с руки сейчас. Даже собственное измененное зрение причиняло массу неудобств из-за света дня. Это было терпимо, но все же не приятно - каждый предмет преломлял уйму лучей, и, глаза фиксировали каждый из них скрупулезно, совершено не считаясь с мнением владельца организма.

Воспоминания о прошедшей ночи навалилось, стоило разуму хоть немного стряхнуть с себя сонную одурь. Курута закрыл глаза, судорожно понимая, что видит неплохо даже через собственные веки. Ему пришлось накинуть на лицо толстое пуховое одеяло, дабы сосредоточиться, провалиться внутрь собственного тела, нащупывая ядро ауры, и самое большое ее уплотнение. Курапика выдохнул с облегчением, когда понял, что хрупкий бутон новой жизни цел и невредим внутри него. Ребенок спал спокойно, как и положено на подобном сроке. Дергать его лишний раз не следовало - это могло плохо сказаться на пока что хрупкой ауре, и на каналах ее проведения. От облегчения, он снова расслабился, касаясь осторожно кончиками пальцев собственного живота. Даже не верится - там, внутри, нечто стол необычное и ценное, его будущая семья.