Не вижу, не слышу, не чувствую боли (СИ)

-Обещаю, я стану самым лучшим старшим братом для тебя. - Иллуми держал его в руках, осторожно, вытирая влажные щеки ребенка, ощущая бархат кожи и тепло маленькой хрупкой жизни. Пусть он смог избавиться от контроля, но это не отменило уже произошедших изменений. Он был как инопланетянин, среди нормальных людей - лишенный возможности понимать их толком, сочувствовать и сострадать. Только верность семье, и подчинение ее благу. А еще, характерные любому Манипулятору желания забрать всю власть в свои руки, которых Маха, возможно, опасался, раз уже старший из детей семьи НАСТОЛЬКО оказался похож на него. - Я буду таким хорошим братом, что ты возненавидишь нас всех. - Прошептал едва слышно парень, его гипнотические интонации успокоили еще не понимающего ничего ребенка. - Зато останешься жив, цели и невредим. И как бы ты меня не ненавидел, Киллуа, я люблю тебя настолько, насколько вообще способен. - Иллуми выдохнул, укладывая брата спать. Он ощущал в себе огромную черную дыру, наполненную тьмой и амбициями, и полным отсутствием сострадания к окружающим. С годами, установка в его мозгу стерла бы все, кроме верности Маха Золдику, даже любовь к семье. Он извлек ее, но уже успел потерять большую часть чувств. К примеру, к недавно рожденному Каллуто, он не ощущал почти ничего из того, что теплилось в нем к Киллуа.

Благодаря установке, заложенной в голову младшему брату, Киллуа стал избегать самого старого дедушку, подсознательно ощущая его опасность и подчиняясь голосу брата, велящему быть как можно дальше. Когда же Маха решил силой забить нужные установки в номинального наследника семьи, до того, как тот начнет изучать Нен, мальчишка вовсе сорвался в истерику, не понимая ее первопричин. Отыгрался на матери, за свой ужас и сбежал из дома к неудовольствию родственников. К своим двенадцати, подросток уже охладел к семье, ощущая эту подспудную атмосферу опасности. Иллуми подкреплял свое внушение, раз за разом, тренировка за тренировкой - он давил и давил Нен на подростковый разум, заставляя младшего буквально возненавидеть его. Самым сложным здесь, было сохранять спокойствие и имитировать подчинение. Время от времени, Маха проверял на месте ли спица, он отслеживал любые изменения в Иллуми, не зная, что тот уже сорвался с его крючка, благодаря одному до жути любопытному рыжему лису.

С Хисокой все складывалось неоднозначно. Золдик был лишен большей части человеческих чувств, в то время как у фокусника наблюдался их явный переизбыток. К последним годам, они стали чем-то вроде напарников, беря хорошие денежные заказы. Рыжий умудрялся, к тому же, влипать то в одну неприятность, то в другую, и тоже неплохо платил за помощь. Не желая выносить сор из дома, Иллуми не пояснил ему в свое время происхождение спицы в голове. Он сам занял выжидательную позицию. Может, прадед хотел как лучше, но если тот перейдет определенные границы - старший из сыновей Золдик предпочтет лишиться головы в попытках защитить своих. К тому же, только он сам заслуживал занять место следующего главы семьи - так будет гораздо правильней для окружающих, ведь он лучше видит со стороны слепоту родичей. Это снимает ответственность с Киллуа, и приведет, в конце концов, Золдиков к процветанию. Лучше править в Аду, чем быть на посылках, на Небесах. Как большинство Манипуляторов, Иллуми не сомневался в своей правоте, излагая подобную позицию Хисоке. Клоун лишь веселился, но был согласен поддержать чужие начинания - это сулило ему развлечение и сражение с сильными противниками в итоге.

У самого же фокусника, имелись и другие резоны для подобной помощи и постоянного своего нахождения рядом с Золдиком. Другом, тот его не считал - это задевало, но не сильно. Слово "партнер" звучало куда как приятнее чем "друг", пусть они с Иллуми вкладывали в него разные значения. И, после членов семьи, Хисока однозначно был самым близким ему человеком, что бы тот не думал. Он подкрадывался ближе постепенно, внедрялся бесцеремонно во все аспекты чужой жизни. Одни длинные волосы, которые наемник стал отращивать после их первой встречи, чего стоило - видимый показатель того, как глубоко удалось Хисоке укорениться в его жизни. И вот уж точно, кто не стал бы осуждать его за беспричинные убийства, так это старший брат Киллуа.