Не вижу, не слышу, не чувствую боли (СИ)

Первое, что Иллуми помнил в своей жизни - темные глаза прадеда, держащего его на руках и смотрящего со странным мрачным удовлетворением на годовалого первенца Золдиков. Тогда, ребенок заплакал, ощущая, нечто жуткое подбирающееся к нему, но никого из родителей не оказалось рядом - даже дворецкие исчезли или равнодушно смотрели перед собой, как куклы. Но это были первые и последние слезы в его жизни. Временами, ему снился тот день, не смотря на прошедшие годы. Он раскрывал глаза, стряхивая с себя оковы сна, и трогал недоуменно щеки, не в силах вспомнить, почему когда-то они были такими мокрыми, и какого это - когда влага бессилия и ужаса сочится из глазниц. У марионетки тьмы не может быть слез - шептал в ушах издевательский голос и нечто острое, холодное вонзалось в основание черепа, прошивая его, лишая Иллуми всякого шанса стать похожим на живого человека.

Его тренировали по полной, самой жесткой программе семьи. Зено пользовался немного упрощенной версией, но Маха не собирался церемониться. По сравнению с тем, как позже воспитывали других его братьев, Иллуми прошел через ад. Он почти не ощущал боли больше, даже собственные эмоции отошли на второй план, став чем-то зыбким, неважным. Самое главное - это семья, вот что вбивали в его голову, раз за разом, и он повторял послушно, становясь идеальным. Идеальной куклой, как и его мать - с возрастом он смог определить профессионально изменения ее личности, начиная с самых базовых установок, переписанный чужой талантливой рукой настоящего мастера. В двенадцать, когда Иллуми приступил к изучению Нен, и обнаружилось, что подросток Манипулятор, а не Трансформатор, как традиционно было в его семье, Сильва кажется, разочаровался еще больше. Маха же наоборот - усмехнулся тонко. Его довольство, Иллуми научился различать уже на расстоянии, по чуть меняющемуся оттенку в воздухе. Тогда у отца уже был Киллуа - новорожденный беловолосый котенок, в полной мере похожий на своего родителя, и на череду предков, со стороны Золдиков.

Сразу после его рождения, когда мать отдала малыша на руки самому Иллуми, как старшему, тот заметил заинтересованность со стороны прадеда. Тот редко к этому времени выходил из своего крыла - больше вызывал к себе старшего из сыновей, проверяя и перепроверяя его подготовку. Однако, пропустить рождение очередного ребенка не мог - это было радостным событием для всей семьи. Но, впервые за долгие годы своего безропотного существования, Иллуми ощутил укол чего-то странного, позабытого, приходящего к нему лишь в безлунные ночи, глубоко во снах. Оно шевельнулось задушено под гнетом заложенных воспитанием и дрессировкой установок, длинные ловкие пальцы подростка сжались плотнее вокруг теплого свертка с копошащимся внутри малышом. Киллуа был совсем не похожий на него. Даже не так....он не напоминал никого из их семьи. Живой и теплый, улыбчивый, интересующийся миром вокруг, а не только убийствами и делами. От него даже пахло совсем по-другому. Старший брат не смог тогда подавить кошачьего инстинкта, принюхиваясь к странному запаху молока и ванили, и еще чего-то, неуловимо-близкого. В затылке кольнуло болью, стоило только подумать о самой возможности не допустить до тренировок старших членов семьи, и он, как послушный сын, избавился от этих мыслей.

Вскоре после этого, на одной из своих первых миссий с использованием Нен, он столкнулся с Хисокой. Дело было во Франции, недалеко от какого-то из центральных городов, славящегося своими выступлениями. Иллуми требовалось уничтожить несколько целей, пробравшись на защищенную территорию и, желательно не оставить следов - клиент требовал анонимности, не хотел, чтобы кто-то знал о вмешательстве Золдиков с его стороны. Его деньги - его правила, парень не спорил. Но все пошло наперекосяк, сразу же, когда на территории поместья прогремела цепь взрывов, а затем начали заливаться рявканьем автоматные очереди. Рыже-блондинистый долговязый подросток, несколько старше самого Золдика, убил всех без разбора - охранников, гостей, родственников цели. И, черт побери, саму цель. Никогда до этого, Золдик не ощущал такой злости. К тому же, золотые хищные глаза, безошибочно выцепили его самого и, в следующий момент, Иллуми пришлось уворачиваться от чужой карты, напитанной изрядным количеством ауры. В отличие от предыдущих жертв - ему это удалось. Взгляд противника зажегся азартом пополам с любопытством. Они танцевали среди трупов, обмениваясь, удар за ударом, попытками убить друг друга.