Не вижу, не слышу, не чувствую боли (СИ)

Радом что-то зашевелилось, парень дернулся, поворачивая голову. Его странное зрение, тем не менее, не кажущееся непривычным, выхватило нечто огромное, похожее на огромного прямоходящего муравья, надвигающееся на него, опасно щелкая жвалами. Он даже испугаться не успел. Цепь возникла на руке, но по ощущениям больше казалась отлитой из свинца. Тело не просто отказывалось подчиняться с нужной скоростью - оно вообще не шевелилось сейчас пойти. Голод, усталость, раны в ауре, вытекшей до критического минимума - все это, дало о себе знать. Здесь и сейчас, могла закончиться вся его жизнь, за которую он боролся последние несколько часов. И снова, помощь пришла не извне, но изнутри. Жар вытек из него в мгновение ока, окутывая еще одним слоем ауры. Похожая на его собственную, она словно выточена из цельного рубина, переливаясь едва заметными золотистыми искрами. Контуры тела начали двоиться перед глазами - вот его руки, а вот из них появляются еще одни, отталкиваются от Курапики и прямо из груди парня показывается, словно собственная копия. Тонкокостный, полупрозрачный, будто призрак, мальчишка с длинными черными волосами встает на пути зло стрекочущего, нечто угрожающее, огромного насекомого.

"Иди ко мне", - Курута больше слышит, чем видит легкую улыбку на красивом лице. Казалось, работая над Курапикой, его Мастер создал совершенство. Но видел бы он эти прекрасные черты лица. Даже уставший, разбитый и дезориентированный, Курута заворожен. Мальчишка движется вперед текучими плавными движениями... и существо начинает скулить, пятиться, собираясь сбежать. Но не тут-то было. Тонкие линии искажаются хищно и недовольно. - "Нет, не уйдешь", - шепчет ласково, и одним рывком опрокидывает существо на лопатки. То сопротивляется, пытается рвать противника царапать, отбиваться. Однако если незнакомец хочет - удары просто проходят насквозь. На лопатках подростка, не старше самого Курута, тот различает черного паука, будто обнимающего своего хозяина за плечи. Двенадцатилапое существо чуть шевелится возбужденно, оно не просто рисунок, как и сам мальчишка - не просто плод воспаленного воображения Курапики. Он наклоняется ниже над жертвой, обнюхивая свою добычу, хрупкие, на первый взгляд, пальцы сжимают хитин так, что тот идет трещинами проламывается вовнутрь. - "Вкусная", - усмехается чувственный алый рот, прежде чем белоснежные острые клыки вгрызаются прямо в чужое нутро, начиная с живота существа, разрывая естественную броню и добираясь до самого мягкого. Это даже не кажется отвратительным - за время жизни с Мастером, Курапика растерял большую часть брезгливости, какая только могла у него быть в прошлой, или в нынешней жизни.

Мальчишка быстро расправился с добычей, с каждым поглощенным им кусочком, Курута ощущает, как наливается силой чужая аура. Это слишком знакомо, он читал о таком в одной из книг... или ему рассказывал сам Саргатанос. В голове такая каша, но он старательно вытаскивает тонкие, грозящие порваться ниточки ассоциаций, закрепляет их, повторяя про себя бездумно, пока вдруг не находит нужную. Ладонь инстинктивно ложится на живот. Он не видит ничего, кроме собственной структуры, но и не должен, коль срок не большой. Но, если отвлечься от мира вокруг, сосредоточиться, то вот оно - темное пульсирующее ядро в самом центре, ниже подреберья, глубоко внутри брюшины. Оно, похоже на закрытый бутон, трепетно охраняющий плотными лепестками свое хрупкое содержимое. Однако, у этого чуда, уже есть собственная аура, душа, и она хочет жить неимоверно, точно так же, как сам Курапика. Он столь погружен в эти ощущения, что не замечает, как подросток уже окончил свою трапезу, за жалкий десяток минут, оставив от жертвы сухую пустую скорлупу, лишенную ауры и соков, которые он поглотил, поддерживая собственное, еще хрупкое, присутствие в этом мире...и существование собственного родителя.

"Привееет", - тянет странно, с незлой усмешкой, нависая сверху. Чужие волосы, как волны тьмы, закрываю весь мир вокруг мгновенно, лишь две пряди у висков отливают золотом в ломком свете луны, проникающей робко в пещеру. Чужие глаза, словно два сияющих рубина с пятнышками тьмы вместо зрачков. Курапика лежит на боку, на холодном камне, а мальчишка опирается на ладони тонких рук прямо сверху, глядя в голубые кристаллы радужек Курута. Блондин не может удержаться от невольной улыбки в ответ - он поднимает ладонь и неверяще касается чужой щеки, скользит по зыбкому шелку кожи, касаясь невесомой путины волос, и существо выдыхает счастливо - его приняли, от него не отказываются. Аура мальчишки на самом деле чудовищно слаба. Но против существа, не умеющего пользоваться ею вовсе - в самый раз, от того, чудовище было съедено им для укрепления собственных сил.