Не властью единой

Загромыхал барабан, все чаще и чаще… Стремительно птицей полетела по волнам ладья – словно встал на дыбы «Огненный конь», пожиратель волн, повелитель ветра…

Сотник, слушая Гориславу, лишь ухмылялся. Вот ведь, откуда и знает-то все это дева? Хм… откуда – вестимо, из Царьграда! Зря, что ли, там больше полугода провела… провели… в прошлом году, да… Эх, Варвара, Варвара…

Призрак девушки, погибшей страшной смертью, вновь встал перед глазами Михайлы. Встал и не уходил, будто бы предупреждал о чем-то… О чем?

В Ратном встали у самых дальних мостков, вдалеке от корчмы, от самого людного места. Ратницам было приказано на берег не сходить и вообще от чужих глаз таиться. Рано еще было показываться, рано.

Сам же сотник общался лишь с Тимофеем Кузнечиком, да и то – вызвал парня запискою. Сам Рогволд в мастерские отправился – мол, надо бы цепь починить да пару уключин.

Тимка поначалу не понял. Почесав затылок, наморщил смешно нос:

– Ну, я сейчас пошлю кого-нибудь. Там и делов-то…

– Тут записка тебе, вьюнош! Глянь.

Так вот и встретились. Вечером. Тайно. На ладье. Обнялись, о многом поговорили. Да обо всем! Очень огорчила Кузнечика смерть боярича Юрия.

– Эх, Юрик, Юрик… брат… Так и не свиделись… Так ты говоришь, его…

– Исполнителей я наказал. Почти всех, – глухо отозвался Михайла. – Возьмем Странника – и на заказчика выйдем.

– Ну-у… нам его еще ловить и ловить… поди-ка еще поищи…

– Искать его, Тима, незачем. Он около меня тереться будет. И рано или поздно проявится. С пакостью какой-нибудь выскочит… Вот тут мы его и возьмем! Да поговорим вдумчиво, порасспросим… Ты же здесь пока за пнем понаблюдай, за людьми, да обо всем расскажи, кому надо. Ну…

– Я понял, – парнишка кротко кивнул и снова вздохнул. – Ах, Юра…

– Мне тоже невесело, Тима… Но что делать? Мстить! Иначе сочтут слабыми. Нападут. Сделают все, чтоб убить. Такие уж тут времена… мрачные, лихие… Да, есть закон – «Русская правда», но, по сути, кто сильнее, тот и прав. Власть и есть закон. Закон сильного да подлого… волчий.

– Ну… думаю, во все времена так. И в наше с тобой – тоже…

* * *

Изяславль оказался большим – тысяч пять, а то и больше, жителей – городом, с белокаменным кремлем-детинцем и мощными стенами, сложенными из толстых бревен. Большой каменный собор о трех златых куполах – Спасский, да с десяток деревянных церквей, из которых самыми важными считались три – Федора Стратилата на Чернице-реке, Петра и Павла у южных ворот и Николая Чудотворца Мир-Ликийского у реки Княгиньки. Как рассказали попутчики купцы, все эти речки были так названы в честь княгини Рогнеды, как и озеро невдалеке от города – Рогнедино. Именно для Рогнеды и ее сына Изяслава и был заложен сей город еще святым князем Владимиром Красное Солнышко во стародавние былинные времена.

С тех пор Изяславль похорошел, став центром удельного княжения, даже забогател было, да вот год назад был разграблен объединенной ратью Мстислава Владимировича. Наказан за вольности да интриги!

До сих пор город еще не совсем оправился от разорения, но постепенно отстраивался – всюду стучали топоры, возводили срубы…

Туровские, волынский, городенские и клецкие рати осадили и разграбили город, с тех пор туровских тут, мягко говоря, не любили, а вот к пинским относились вполне даже радушно. Официальным князем нынче считался молодой Брячислав Давыдович, фактически же городом правил его отец, Давыд Всеславич, изгнанный из Полоцка и ныне жаждавший «восстановления справедливости» в том ее виде, как он это понимал. Все эти хотелки, конечно же, не могли не привести к ному конфликту с верховным сюзереном – Мстиславом.

Судя по подметному письму туровскому князю, сотник Михайла Лисовин как раз здесь вот активно интриговал, естественно – в пользу Давыда, с коим и сговаривался против Мстислава.

Список местных так называемых видоков-свидетелей Михайла помнил наизусть: Вторак Глотов, староста кузнецов (помощник), Здебор Корята – дьякон церкви Петра и Павла у Южных ворот, Колос Иванов – хозяин гостевого дома, и некая вдовица Преслава, боярыня.

В гостевом доме и остановились, едва отыскав место: в связи со смотринами невест для Авдея Нифонтова, ближнего боярина и друга молодого князя Брячислава, народу в город нахлынуло довольно много. Кто-то – как и господин сотник – привез невест, большинство же приехали поглазеть да и просто хотели праздника – ждали выставленных на улицу столов с угощением да бочек с брагой. Стояла середина сентября – самое лучшее для крестьянина время, сытное! Хлеба уже убрали, обмолотили, собрали урожай яблок и груш, запасли на зиму овса да сена… Теперь можно и свадьбы праздновать, гулять!

Правда, нынче гулевание омрачилось трагедией – третьего дня еще трагически погиб Колос Иванов сын, хозяин вот этого заезжего дома. То самый – из фальшивых «видоков».

Ну погиб себе и погиб – дело житейское, никто не застрахован и запасных жизней ни у кого нет. Тем более говорят – пьяный. Тяпнул лишнего, полез по лестнице крышу глянуть – хорошо ли покрыта аль нет… Вот со всей дури с лестницы и навернулся. Насмерть! А незачем было так пить.