Не влюбляйтесь в негодяев

— Да. А…

— Всё остальное завтра. Иди, проспись. Если застану бухим — начищу тебе **альник так, что ты потом век в зеркало смотреться не будешь. Понял?

Брат что-то невнятно булькнул, и Макс, приняв это за согласие, отключился.

Что же за день-то сегодня такой…

* * *

Утром следующего дня Ксюша молчала и много думала. О чём, Макс решил не спрашивать. Захочет — сама расскажет. Он верил в то, что племяшка всё поняла правильно. И даже если не сейчас, то со временем она осознает — неважно, от кого была беременна Карина. Настоящий папа — тот, кто вырастил…

От этой мысли Макса что-то кольнуло в сердце, но думать было некогда.

— Поехали? — спросил он у Ксюши, и племяшка кивнула.

— Поехали…

В пути девочка почти всё время молчала, и Макс её не тревожил. Только ближе к концу вдруг поинтересовалась:

— Дядь Макс… а ты хотел бы, чтобы я была твоей дочкой?

— Конечно, — он улыбнулся и подмигнул ей, сведя всё в шутку. — Кто же от такой замечательной дочки откажется?

Ксюша вновь задумалась.

— Знаешь… а я бы тоже хотела, чтобы ты был моим папой.

— Ксюш…

— Да я в другом смысле. Просто ты был бы хорошим папой. И всё.

— Ладно, — фыркнул Макс. — Я учту.

— А ты женись, — посоветовала ему племяшка. — Женись и роди мне братика или сестричку. А может, и того, и другого…

Юрьевский не стал отвечать. Вырастет — всё поймёт сама. А пока… пусть мечтает.

* * *

Брату он всё же вмазал. Разумеется, когда Ксюша не видела, и не сильно, чтобы она потом не пугалась расквашенного носа. Вмазал и объяснил, что бухать надо, когда ты чётко знаешь, где и с кем твоя дочь.

— А она, может, и не моя, — усмехнулся Гриша, и Макс вмазал ему ещё раз, но уже сильнее. И опять объяснил. Что Ксюша считает его папой, и если он вздумает её переубеждать, то Макс его уроет.

Садясь в машину, чтобы ехать назад, Юрьевский задумался. Как же они получились такими разными у одних и тех же родителей? Гриша всегда был мягкотелым, хотя и намного более удачливым, чем старший брат. А сам Макс обладал твёрдым характером, но абсолютно не дружил с госпожой удачей. Ему за всю жизнь только один раз и повезло — когда он сел в баре рядом с Сергеем Мишиным.

Хотя… нет. Ещё ему повезло в тот день, когда Света приехала с бутылкой коньяка на работу. Если бы не это, он бы так и не узнал её.

Не узнал бы, каково это — быть с женщиной, которую любишь. По-настоящему.

Макс поднял глаза и в одном из окон дома брата увидел Ксюшин силуэт. И улыбнулся.

Если можно отказаться от собственного ребёнка, почему нельзя принять и полюбить чужого?

Можно. Конечно, можно.

А ещё надо бросить курить. Беременным это вредно.

* * *

Выглядел Андрей не очень. Похудел, осунулся. Но я не стала ему этого говорить.

Готовила Сашка всегда так себе, и видимо, он теперь питается в основном в столовке на работе. А там, прямо скажем, не для гурманов еда.

— Как ты? — спросила я, когда мы оба заказали себе по чаю и салату. Я вытащила Андрея в кафе, не захотела вести домой. Только отвыкла от его там присутствия…

— Честно? — он усмехнулся. — Не очень. Но лучше, чем раньше. С Сашей сложно…

— Сложнее, чем со мной?

— Намного. Свет, ты… лёгкая. А Саша нет. Я этого не замечал… Теперь вижу и чувствую. И что я в ней нашёл?

Я пожала плечами и предположила:

— Грудь и попу?

— Да, наверное… Но сейчас нам стало чуть проще общаться. Поначалу всё время ругались. Теперь получше, хотя я бы предпочёл, чтобы этого не было. — Андрей посмотрел на меня внимательно и испытующе. — Что ты хотела со мной обсудить?

Я даже открыла рот. Открыла — и закрыла.

Поняла вдруг, что не могу.

Вот он сидит тут передо мной… Человек, который меня предал. Человек, которого я любила. А сейчас этот человек живёт с моей сестрой, которая беременна, и у них только-только начали складываться отношения. Они даже ещё не в зародыше… в зачатке.

А я скажу ему про собственную беременность — и всё разрушу.

Андрей не сможет быть с Сашей после такого. А мне он не нужен. Зато ей — нужен.

— Я просто хотела узнать, как у вас с сестрой дела. И пожелать счастья. Я больше не злюсь. Простила.

— Простила? — переспросил Андрей удивлённо, и я кивнула.

— Да. И ты… постарайся сделать её счастливой. Она тебя правда очень любила и любит. Возможно, даже больше, чем я.

Мы сидели в кафе ещё около получаса, разговаривая вполне мирно. А потом я пошла домой, почему-то ощущая в душе и во всём теле какую-то странную лёгкость.

И только завернув за угол, я поняла, что это была за лёгкость.

Я действительно их простила…

* * *

А возле подъезда меня ждал Макс. С букетом красных роз.

И вообще он был какой-то взъерошенный…

— Э-э-э… — протянула я, заметив его. — А как же твоя теория об одном цветке?

— Случай неподходящий, — ответил он совершенно серьёзно и так на меня посмотрел, что жарко стало. — Пригласишь?

— Ну пошли…

Я не очень понимала, зачем он пришёл. Точнее, я не понимала этого совершенно. Да ещё и с букетом.

Когда мы вошли в квартиру и я поставила цветы в вазу, примостив их на кухне рядом со вчерашней герберой, Макс вдруг взъерошил волосы ладонью, как мальчишка, и выпалил:

— Свет… Ты выйдешь за меня замуж?

Я не то, что села. Я рухнула с диким грохотом.