Не возвращайся

И юбку мою тянет наверх по бедру. Его слова, как тонкие иглы впиваются в вены, его дыхание обжигает шею, скулы, ключицы, и я плыву, как от инъекции наркотика, сердце бешено бьется в груди, и, мне кажется, я пьянею. Меня шатает.

— Не надо… не здесь, не сейчас…

— А когда? Когда… Катя? Когда? У меня не будет завтра и не будет через несколько лет. Дай запомнить, дай унести с собой твой запах. Не гони. Потом возненавидишь… потом.

Пытаюсь оттолкнуть, чувствуя, как он задыхается, как бешено колотится его сердце.

— Хочу тебя. Дико. До безумия. Здесь, сейчас, пожалуйстаааа…

Впечатал в стену и щекой к моей щеке прижался, колючей, шершавой. Сжимает челюсти, скрежещет ими и смотрит так безумно, так жадно, что меня саму бросает в лихорадку.

— Я с этой фотографией жил… слышишь? Я тебя люблю давно, давно, маленькая! Я благодаря тебе сбежал оттуда, я… дышу благодаря тебе!

— А я… из-за тебя задыхаюсь!

Простонала и ударила со всей дури по щеке, а он руку перехватил и к губам ладонь прижал.

— Прости меня… я же подыхал по тебе, Катя… не мог я иначе, увидел… и все! И ни копейки себе не взял… сама знаешь!

Ласкает мои скулы, мой затылок, и я с ума схожу от какой-то идиотской радости, от неконтролируемого счастья… такого глупого и неуместного сейчас. Он так тоскливо просит, и я не могу устоять, еще никогда он так не просил, так отчаянно не шептал мне на ухо. Я застонала и почувствовала, как мой мир рассыпается на осколки снова, и я вижу только его глаза. Такие глубокие, темные сейчас, горящие страстью.

А я такая слабая, такая безвольная. Я не могу устоять. Я так сильно хочу ощутить его руки, его объятия, его запах.

Больше нет лжи, нет ничего, что стояло бы между нами… кроме будущего, которого теперь тоже нет. И я такая голая перед ним, такая беззащитная. Меня сейчас можно так легко уничтожить… потому что задыхаюсь, и сама ищу губами его губы, чтобы найти и сойти с ума от мучительного ощущения близости, в отрицании реальности. Замкнутые в этом маленьком грязном мирке, где я все еще принадлежу ему, а он мне. Сколько страсти в его глазах, и внутри меня закручивается по спирали торнадо. И кажется, в горле пустыня Сахара, а низ живота тянет в привычном огненном мареве похоти. Я хочу его. И не важно — кто мы. Сейчас это совершенно не важно, как и то, что будет завтра, как и то, что было вчера.

Когда выйду отсюда, я сильно об этом пожалею… но ведь это будет потом. После.

Ощутила вкус его рта и, застонав, изогнулась сама, кусая его губы, вцепилась в волосы пальцами обеих рук, притягивая к себе, всхлипывая и чувствуя в нашем поцелуе горечь моих слез. И этот запах его тела, от которого меня всю трясет и, кажется, я сейчас начну кричать от нетерпения. Наверное, вот так хотят жить, именно так ищут глоток воздуха, именно так пьют в невыносимую засуху.

Чувствую, как ладони жадно мнут мою грудь, как сжимает сильно соски, как тыкается голодным ртом мне в губы, в щеки, в глаза, а я льну к нему и сама обхватываю его бедра руками, притягивая к себе.

Поднял вверх, удерживая за талию, так, чтобы обхватила его обеими ногами, вжимая в себя настолько сильно, что захрустели кости.

Я целовала его лицо, нос, скулы, щеки, губы, я сжимала зубами его волосы, пока он поднимал выше мою юбку и отодвигал в сторону мои трусики, чтобы одним сильным движением насадить на себя и громко застонать мне в губы, запрокинуть голову и стиснуть челюсти, сдерживая крик.

— Бл******дь!

Рычит шепотом мне в ухо и делает первый толчок. И я двигаюсь вместе с ним, извиваясь, насаживаясь на его член, хватая широко открытым ртом воздух и чувствуя, как по щекам все еще катятся слезы.

— Посмотри на меня… — попросила, хватаясь за его лицо, притягивая к себе, заставляя посмотреть себе в глаза и сходя с ума от этого мрачно-голодного взгляда, затянутого поволокой страсти.

— Смотрю, — шепчет и, облокачиваясь ладонью о стену, делает глубокий толчок, от которого у меня закатываются глаза.

— Смотри и ты!

Хватает за лицо и к себе.

— Смотри, как я тебя трахаю… смотри… как я трахаю тебя в последний раз!

И толкается все сильнее, распахивая мою кофту, сдирая вниз чашечки лифчика так, чтобы обнажились соски, которые он тут же хватает голодным ртом и жадно кусает.

Проникает в меня быстро, резко, глубоко, а я сжимаю его лицо, отрывая от груди и заставляя смотреть на себя…

— Любишь меня?

Спрашивает и сжимает ладонью мои щеки.

— Скажи! Любишь?

— Ненавижу тебя, проклятый… лжец!

Чувствуя, как приближается адский взрыв, как колотит все тело.

— Ненавидь… вот так, как сейчас, ненавидь меня всегда. Будешь?

— Да! Дааааа!