Не возжелай мне зла

— Серьезно! Нужно, конечно, время, чтобы привыкнуть, приспособиться, но… — Я беру ее за руки. — Спасибо тебе за заботу и все такое. Я очень ценю, можешь мне верить. — Я киваю в сторону сада. — Просто не хочется, чтобы дети переживали.

Следуя моему взгляду, она снова смотрит в окно:

— Лучшего места не нашел, чтобы порадовать детишек.

Мы обе смеемся, потому что и вправду Фил выглядит совершенно нелепо: уселся на край батута, Робби то и дело ерзает, батут раскачивается, и Фил пытается удержать равновесие.

— Если честно, я просто… — Лейла умолкает, качает головой, а потом резко продолжает: — Никогда бы не подумала, что он такое дерьмо.

— Что ж, люди со временем меняются. И не всегда в лучшую сторону. — Я тычу пальцем в стекло. — Кажется, закончил.

Уходя, Фил машет детям. Лорен неохотно поднимает руку, на жест прощания это мало похоже, она словно хочет сказать: «Да уходи же скорей». Робби и вовсе не шевелится. Мне почти жалко беднягу Фила.

Почти.

Дожидаюсь, пока он скроется, потом выхожу к детям. Лорен смотрит на меня виновато.

— Все хорошо?

— Папа только что приходил, — отвечает она.

— Правда? — спрашиваю я с наигранным интересом. — И что же ему надо было?

— Опять говорил своим менторским тоном, — вступает Робби, закрываясь ладонью от солнца. — Никак не могу понять сути, когда он так разговаривает.

— Хочет, чтобы мы поехали с ним на каникулы в Германию, — говорит Лорен. Она подходит ко мне, становится рядом, слегка подталкивая меня бедром. — Лично я не знаю, что ответить. — Она теребит в пальцах длинную травинку. — А ты как думаешь, мам?

— Как я думаю… — Пару секунд я молчу. — Думаю, что решать вам. Но я считаю, вам обоим полезно будет пожить какое-то время с папой.

— Придется жить в доме Эрики. У нее там есть лошади. Или у ее родителей, я не поняла. Они в Германии. Эрика умеет ездить верхом. — Лорен бросает вконец истерзанную травинку на землю и, щурясь, смотрит на меня. — Эх, как было бы здорово, если бы ты с нами поехала. Хоть Робби будет рядом, и то хорошо. То есть я хочу сказать, мне вообще туда ехать не очень хочется.

На лице у нее все написано, ей и хочется, и не хочется, выражение меняется каждые две секунды, но я вижу: Фил проделал неплохую работу, она заинтригована.

— Летние каникулы длинные, — говорю я. — Первые две недели мы проведем в Ирландии. Мне надо помочь маме, поухаживать за ней после операции. Она наверняка станет раздражительна, надо будет потакать ей во всем, но вы с Робби поживете на ферме у дяди Деклана, поможете по хозяйству, нагуляетесь. После этого пара недель с отцом вам покажется раем.

— Ты так считаешь?

— Да, считаю. — Прижимаю ее к себе и гляжу на Робби, по-прежнему лежащего на батуте. — А вы что скажете, милорд?

— Пожалуй. — Он глубоко вздыхает, перекатывается на край и спрыгивает на землю.

— Что еще говорил вам папа? — интересуюсь я, когда мы идем к дому.

— Ты о чем? — подозрительно спрашивает Робби. — Говорил, что консультация у психотерапевта отменяется. Это правда?

— Думаю, да. Он не стал бы вас обманывать, сынок.

Лоб его морщится в раздражении.

— Я просто хотела знать, говорил ли он что-нибудь конкретное про поездку в Германию.

«Например, про свадьбу».

— Да нет, просто рассказывал, чем там можно заняться.

— Хорошо.

Сворачиваем за угол, видим, что Эмили с девочками помладше соревнуется, кто лучше пройдется колесом, Лорен бежит через лужайку, чтобы тоже поучаствовать. Робби становится на ворота, и мальчики стараются забить ему гол, и всякий раз, когда получается, беззлобно поддразнивают его. Так, отлично, дети при деле, самое время поговорить с Лейлой.

— Как им у тебя весело, — замечаю я, вернувшись на кухню, она все сидит на том же месте. — Минут десять можно передохнуть, пока они развлекаются.

— Я сварила тебе кофе. — Подруга подвигает мне чашку, я сажусь за стол. — Ну что, Фил сообщил им, что женится?

— Нет еще. Так что и мы помолчим, пусть сам скажет.

— Буду молчать как рыба. — Она подвигает ко мне стул. — Давай рассказывай. Куда ездила?

— В психиатрическую клинику.

— Правда? Зачем?

— Помнишь Тревора Стюарта?

— А кто это? — Она хмурится, глаза ее туманятся, пытается вспомнить. — А-а, тот самый Тревор Стюарт… Как давно это было…

Я пробую кофе.

— Да, тот самый. Я думала, он мог иметь отношение к отравлению Робби. Как увидела на стене надпись, так сразу вспомнила прошлое, когда я работала… Когда… — Зубы мои впиваются в губу. — Когда я фактически убила Сэнди Стюарт. Конечно, не нарочно, но все-таки… Кого еще у меня в доме можно назвать убийцей? Вот и решила навестить его, посмотреть, не сменил ли он адрес.

Лейла слушает открыв рот.

— Соседи сказали, что его поместили в психиатрическую клинику, и я ездила к нему.

— Лив, — Лейла касается моего плеча, — все это вряд ли имеет отношение к смерти Сэнди.

— Понимаю, связь сомнительная, но мне нужно было самой убедиться в том, что Тревор не предпринимал ничего, чтобы мне отомстить.

— Да что ты, восемнадцать лет прошло!