Не возжелай мне зла

— Ты говорила с Лейлой и Арчи?

— Марк сегодня ночует у меня. Поговорю с ними завтра, когда вернутся из Пиблса.

— Что они делают в Пиблсе?

— Они остановились в «Гидро». Решили недельку оттянуться. — Я помолчала. — У Арчи день рождения. Давно планировали поездку.

Нет, и это не помогло, между мной и Филом все тот же лед.

— Но они должны знать, что случилось с Марком и Робби.

— Я же сказала, позвоню Лейле завтра.

— Ты была в курсе, что парни идут в паб?

— Конечно нет!

— А что они говорили, куда пойдут?

— Сходят к друзьям, а потом домой.

— И ты отправилась развлекаться?

— Робби семнадцать лет, Фил. А через полгода будет восемнадцать.

— Оливия, нам надо серьезно поговорить. Наш сын не только врет о своем времяпрепровождении, он еще пьет, шляется по пабам, скорее всего, с поддельными документами, а что еще хуже, употребляет наркотики.

— Я не верю, что Робби употребляет наркотики.

— Ты и правда считаешь, что доктор Уокер поставил неверный диагноз?

— Нет. — Я стараюсь говорить медленно и спокойно. — Там явные симптомы передозировки. Я вполне допускаю это. Я не допускаю того, что он сознательно принимал бутират.

— И на чем основано это твое мнение?

— Мальчики в один голос категорично утверждают, что наркотиков не употребляли.

— Оливия, — вздыхает он, — подростки всегда врут.

— Я это знаю. Но я также хорошо знаю своего сына и считаю, что в данном случае он говорит правду.

— Но он же соврал о планах на вечер?

— Он считает, что существует два вида лжи.

— А именно?

— А именно не хочет, чтобы я запрещала ему ходить в паб, поэтому и обманывает. Он уверен, что там нет для него ничего страшного, я об этом все равно ничего не узнаю, поэтому какая разница? — Я откидываюсь назад и прижимаю коленки к груди. — Но принимать наркотики, да еще лошадиными дозами, — совсем другое дело. Сам подумай, он всегда был ребенком…

— Робби больше не ребенок. И ты прекрасно знаешь, что надо срочно принимать меры.

— Он не так легко поддается чужому влиянию и не такой безответственный, как тебе кажется, — гну я свою линию. — Он общается с нормальными детьми, они хорошо учатся, занимаются спортом. То есть… В общем, не торопись, Фил, тут надо подумать.

— Я уже подумал и пришел к выводу, что ты сама убедила себя, что он не врет. Тебе так удобно, потому что это избавляет тебя от необходимости контролировать его.

— Что-о? — Я резко ставлю ноги на пол и встаю.

— Робби и Лорен нуждаются в более ответственном воспитании.

— По-твоему, я плохо их воспитываю? Я всегда разговариваю с ними, я забочусь о них. Я готовлю, стираю, слежу, чтобы они вовремя делали домашние задания, чтобы не грубили старшим и уважали других. Я гуляю с ними, я все делаю ради них, я… Но самое главное, самое главное, — голос мой хрипит под напором сдерживаемых чувств, — я люблю их, ты понял, Фил? Я люблю их по-настоящему, без дураков.

— А вот Эрика говорит…

— Уже два часа ночи, — обрываю я, — и мне плевать, что говорит твоя Эрика, даже если тебе вздумается сообщить мне об этом в два часа дня в воскресенье.

— Оливия, это…

— Сладких снов, Фил.

Кладу трубку и иду наверх в спальню, внутри все кипит. Я понимаю, без толку пытаться открыть Филу глаза на мою точку зрения, но он не заставит меня разувериться в Робби. Еще я прекрасно понимаю, что объективно мои действия выглядят очень наивно, но я все равно верю сыну. Да, подростки часто обманывают родителей, но не все же время.

И я не позволю Филу повернуть все дело так, чтобы он с чистой совестью пошел добиваться права на совместную опеку. Расходясь, мы подписали соглашение об опеке, и он попросил, чтобы Робби и Лорен два раза в месяц оставались с ним на выходные. Что хотел, то и получил. Но с недавнего времени он стал просить позволения чаще встречаться с детьми, в то время как сами дети хотят, чтобы все оставалось, как прежде: два раза в месяц. Здесь, в этом доме, рядом со мной, они чувствуют себя спокойней, чем с Филом и его подружкой Эрикой. Нравится им это или нет, придется смириться.

На следующее утро еду забирать Лорен — она ночевала у подруги Эмбер. В гостиной меня встречает стайка хихикающих девчонок, все, кроме Лорен, громко приветствуют меня. Она бурно прощается с каждой, собирает вещи и выходит за мной из комнаты.

— Ну почему ты всегда приходишь первой? Смотри, еще ни за кем не приехали, а ты уже явилась! — Она швыряет сумку на заднее сиденье, сама садится рядом. — Надоело, честное слово!

— Ну, извини, Лорен… Надо ехать в больницу, я беспокоилась, что мы опоздаем.

— В больницу? Так ведь нам к папе в следующее воскресенье!

— Знаю-знаю. Но мы едем не к папе, а в другую больницу.

Поворачиваюсь к ней, собираясь объяснить все как можно мягче. Лорен и Робби очень близки. Она младше на шесть лет, но мальчик не относится к ней как к назойливой мелюзге. Невооруженным глазом видно, что между ними нет никаких трений и в любой ситуации им весело вместе. Я знаю, что дочь очень расстроится и даже рассердится на меня, что сразу не сообщила о случившемся с Робби.

— Мне надо тебе кое-что сказать, но прежде хочу, чтоб ты знала: все хорошо и беспокоиться уже не о чем.

— Ты про что?