Читаем Не время для человечности полностью

– Допустим, я тебя понял. Предположим даже, что ты прав. И что с того?

– Разве ты сам не считаешь это проблемой?

– Мое мнение не имеет значения. Я всего лишь хранитель, и моя задача – оценивать мотивы тех, кто приходит сюда.

– Я устал смотреть на чужие страдания, хранитель. Правда устал. Я видел уже много циклов – пусть и меньше, чем ты – но этого было достаточно, чтобы понять: сами они ничего не смогут сделать, они находятся в рамках своего сознания и восприятия, и физиологически не имеют возможности увидеть что-то за пределами своей парадигмы, пусть и изменчивой в деталях, но нерушимой в целом. Они – внутри, а перемена может прийти только снаружи.

– И какова будет цена того, что ты намереваешься сделать?

– Вся прелесть в том, что цены этой никто не узнает.

– Не пойман – не вор?

– То, что я “украду”, не представляет ценности по сравнению с теми дарами, что я им принесу. В конечном счете, это будет первый случай в истории, когда что-то будет сделано ради действительно всеобщего блага.

Страж и Лис


Я выдохнул и, убрав пальцы с клавиатуры, встряхнул запястья, пристально глядя на последние строки. Было так далеко за полночь, что уже от одной мысли о том, чтобы перевести взгляд в правый нижний угол экрана, становилось дурно. Текст перед глазами расплывался, и я бросил попытки добавить еще что-то. Все, эта история, наконец, закончена. Вопрос остается тем же, что и в начале: сможет ли это повлиять на реальный мир и помочь выкинуть из головы то, что изложено, высмеяно и деконструировано в тексте?

Ладно, не сейчас. Сейчас надо лечь спать, чтобы хоть немного отдохнуть перед работой… Кого я обманываю, мне завтра все равно будет охереть как тяжко. Ну, меня ведь никто не заставлял это делать, так? Ни сейчас, ни раньше это не было необходимостью, дедлайном, я сам загнал себя в какие-то рамки – так какой теперь смысл себя жалеть? Уж если осознанно выбрал неприятный путь к абстрактной цели, какой бы они ни была надуманной и странной, то по нему нужно идти до конца, иначе цель потеряет смысл. Нет смысла терпеть усталость, нехватку времени, апатию и вязкую рутину ради того, что в итоге не принесет никакой радости, ведь именно в ней смысл, в моменте удовлетворения каких-то своих потребностей, желаний, реализации идей такими, как задумывал изначально, или даже лучше. Пожалуй, отложу размышления на тему “принесло ли мне это радость” до завтра.

Сигарету перед сном, пока раскладываю ключи, карточки, наушники и прочее по карманам куртки, чтобы не тратить на это время утром. Почистить зубы. Завести будильник (лицо непроизвольно кривится в гримасе, когда приложение бестактно объявляет, сколько осталось до сигнала). Еще один. И третий для верности, механический за порогом комнаты, чтобы нужно было хоть выползти из постели, чтобы его выключить. Все, отбой.

“Твою мать, я же только что закрыл глаза, что за хрень?” – проносится в голове мысль, когда звон будильников пробивается в мое сознание. Даже спросонья настораживают две детали этого потрясающего утра: механический будильник звучит как-то сипло, звон кажется криком о помощи, а перед закрытыми глазами почему-то не висит привычная утренняя тьма.

Но уже через секунду за первой мыслью проносится другая, мысль-понимание, мысль-ужас. Еще секундой позже расклеиваются (с жутким усилием) глаза, и мрачная догадка подтверждается: в комнату, на одну из стен, проникает на уровне монитора на столе солнечный свет, который в шесть утра на этой неделе никак не должен проникать сюда; с тем, чтобы я в будние дни видел, как он проникает в комнату и попадает на этот участок стены, нужно бороться и бояться этого. В памяти проносится кадр зрения, когда я увидел сообщение от будильника на телефоне о том, насколько короткой будет эта подделка на сон. Ладно, надо узнать, в насколько я глубокой жопе.... Ебаный. Рот.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне