Не время для вечности (СИ)

Все вернулось, когда мне было 16. Я любил кататься на велосипеде, знаешь, есть такие трюковые велосипеды, они меньше, чем обычные, сиденье опущено - ехать далеко на таком совсем неудобно, но я любил выполнять несложные трюки или скатываться с небольших рамп в скейтпарке.

В тот день, а я помню его как сейчас - яркое воспоминание, мы с друзьями поехали кататься с горок на окраине. Кто-то предложил эту безумную идею и все остальные поддержали. Мы были так молоды и безумны, - Ясон засмеялся, видимо, он красочно вспоминал свою отвязную молодость.

Иша заметила, что в сердце у нее сразу потеплело от его смеха. Теперь ей снова захотелось обнять его, но она не сделала этого.

- И я помню, как мы забрались на эту горку. Она была довольно большая, знаешь, такая непонятная насыпь, огороженная забором и надписью 'Входа нет'. Я, без всяких размышлений, первым покатился вниз с боевым кличем. Мне нравился драйв, скорость и ветер в волосах - это ощущение полета, пусть краткосрочного, но все же полета.

Но я не заметил, что внизу, на съезде, торчал кусок арматуры. Он зацепил мое колесо.

Я помню только, что велосипед остался позади, а сам я и вправду летел, в этот момент полностью выключившись из этой реальности.

Я попал в странное состояние, оно было еще насыщеннее, чем то, что я переживал в детстве. Я видел все стороны одновременно, и пространство вокруг было словно вязкая темная каша, однако постепенно это ощущение рассеялось, и я увидел себя в какой-то комнате.

Я видел две стены и большое окно прямо перед собой. За окном были горы и деревья.

Когда я очнулся, надо мной стояли друзья и звали по имени. 'Слава Богу, ты очнулся! Честно говоря, ты нас здорово напугал!' - что-то вроде этого, обычно так говорят, когда с близкими или друзьями случается нечто из ряда вон и тот теряет сознание.

Мой велик валялся довольно далеко от меня, со смятыми колесами, и странно, но мое тело было в полном порядке. Я не чувствовал никаких последствий падения.

С тех самых пор я иногда вижу эту комнату. Не знаю точно, будущее это или прошлое. Иногда я просто ходил по дому или выходил в сад в этом видении, но недавно я увидел, как тону в этом доме...

- Тонешь?

- Да, звучит очень странно, но я увидел, как с неба обрушился невероятно мощный поток воды и затопил все вокруг. А тогда, в больнице, я впервые увидел молодого человека, который зашел в дом. Мне показалось, что я его знаю...

- Ты знаешь, я очень удивлена сейчас.

- Да, я понимаю, - усмехнулся Ясон.

- Дело не только в твоих видениях, я верю в такие вещи, я же художник. Но дело в том, что сегодня я весь день рисовала картину с похожим сюжетом! Обычно картины сами приходят ко мне, но некоторые детали я додумываю сама. Сегодня я все решала насчет дома, будет ли он на этой картине... Но сам сюжет меня очень удивил: я словно увидела этот невероятный поток, который стремительно падает с небес со всех сторон и затопляет горы, фруктовые сады, дом и людей в нем...

- Иша, теперь ты меня удивляешь! - воскликнул Ясон. Нечто магическое повисло в воздухе между ними. Солнечный шар поднялся уже достаточно высоко, и Ясон, посмотрев прямо на него, поймал глазами прыгающие черные точки. Неожиданно он сказал:

- Послушай, я в Индию еду. Ты поедешь со мной?

Минуту Иша раздумывала:

- А почему бы и нет? Если ты серьезно - то поеду.

Ясон улыбнулся, но ничего не ответил и снова стал задумчивым.

Он не стал пока рассказывать Ише про первый опыт любви, наложивший глубокий отпечаток на его восприятие женщин.

Ему было почти шестнадцать, когда рыжеволосая Марина, приходящая к отцу, стала с плотоядным интересом бросать на него свои жгучие зеленые взгляды.

Потом, вдруг, случилась неожиданная нежность прикосновений посреди коридора необъятной отцовской квартиры. В двери начал проворачиваться ключ, и Марина, отпрянув с ловкостью нимфы, уже, казалось, с полчаса спокойно пила чай, сидя на просторной кухне под раскидистой пальмой, бурно разросшейся необычно знойным для северных широт летом.

А Ясон так и остался растерянно стоять в прохладном полумраке.

Ему показалось, что внутри себя он начал собирать какой-то томительный паззл, и новое, смутно-мучительное желание заволокло все своей мерцающей дымкой. Отец был весел и Марина тоже была весела в тот день, они непринужденно общались, а вечером пошли куда-то гулять.

Ясон же, проворочавшись полночи в болезненном состоянии, заснул только ближе к утру.

Много позже Ясон узнал, что отец придерживался весьма свободных взглядов, и, возможно, он даже сам попросил Марину соблазнить своего неопытного сына.

Но в тот момент мучительный стыд, смешанный с желанием близости, обжег его сердце.

То лето было очень жарким, с горячими днями и душными ночами.

Марина была ненасытна и опытна в любви. Она без труда взломала хрупкую сокровищницу мальчишеской невинности, завладев не только инструментом любви, но и, прежде всего, самой любовью. Опытная и искусная, она сразу открыла для Ясона многие запретные двери, который после общения с ней довольно быстро охладел к любовным утехам. Отец только удивлялся тому, как холоден его сын.