Не время умирать

От жара бушующего снаружи огня из окон посыпались стекла. Пламя ворвалось в терминал, заполняя его дымом, высасывая из него воздух. Наталья поняла, что единственным выходом может стать прыжок со второго этажа. На бетон. С разбегу. Через бушующее внизу пламя. Без малейшего понимания, удастся ли перепрыгнуть море огня и какое действие он на нее окажет.

Конечно, для обычного человека такой трюк был бы решительно невозможен. Но АКСОН давал надежду, хотя и призрачную. Наталья не представляла в полной мере его возможностей как медик, не верила в чудеса, но ей приходилось видеть, на какие поступки способны люди, у которых в критической ситуации пробуждались скрытые резервы организма. А ведь АКСОН, по сути, пробуждал именно их, просто в более контролируемом режиме.

Сверху падала вода из форсунок противопожарной системы. Наталья промокла до нитки, но не замечала этого, отмечая про себя лишь то, что способствовало эффективности действий или мешало ей.

Вырвавшись на второй этаж, Наталья, уже не думая, что может ждать впереди, разогналась до предельно возможной скорости. Она не представляла, насколько быстро двигалась, лишь ощутила, как в лицо упруго ударил воздух. В детстве она любила, катаясь на машине с отцом, высовывать из окна ладошку, ощущая твердость невидимой среды. Сравнив тогдашнее ощущение на скорости около ста километров в час, она особой разницы не ощутила.

Перед самым прыжком она закрыла лицо ладонями, чтобы уберечь глаза от огня. Подобно пятидесятикилограммовому ядру, пущенному из катапульты, она промчалась сквозь столб огня и дыма так быстро, что кожа едва ощутила жар. Затем удар, перекат, и все с закрытыми глазами. Но при этом мозг совсем иначе, чем раньше, обрабатывал сигналы вестибулярного аппарата. Теперь он, при необходимости, транслировал их непосредственно в зрительное поле мозга, выдавая воображаемую картину положения тела в пространстве как бы при взгляде со стороны.

Пламя осталось за спиной, это чувствовалось. Наталья вскочила на ноги и открыла глаза. От волос пахло паленой шерстью, но, проведя по волосам, стало ясно, что опалились и съежились только кончики. А вот лосины от огня пострадали куда серьезнее – тонкая синтетическая ткань спеклась, съежилась и осыпалась, оставив Наталью лишь в топике и нижнем белье.

«Плевать!» – отогнала она неожиданно нахлынувший приступ смущения и рванула к самолету.

Но и тут Ковалев оказался быстрее. Когда Наталья оказалось под фюзеляжем, трап уже подняли, а люк довольно быстро закрывался. Раздумывать было некогда. Наталья прыгнула по-кошачьи, с прогибом, в нужный момент поймала опору руками о край люка, оттолкнулась, как гимнастка, прыгающая через коня, и остановилась, только ощутимо ударившись в противоположную переборку. Люк закрылся наглухо, мощнее взвыли турбины.

Вскочив на ноги, Наталья сразу увидела Ковалева. Он и она оказались на противоположных концах прохода между креслами, словно два стрелка на Диком Западе на разных концах улицы перед поединком. Вот только у Ковалева был пистолет, а Наталья оказалась перед ним безоружной. Их взгляды встретились, теперь уже на короткой дистанции, глаза в глаза. У обоих в голове пронеслась целая буря воспоминаний, связанных событиями пятнадцатилетней давности. Пламя, полыхающее у терминала, пробивалось через иллюминаторы и плясало в их темных зрачках.

Несколько человек испуганно ёжились в креслах. Азиаты, китайцы или японцы, Наталья не фокусировала на них внимание. А раненую девочку Ковалев держал за волосы. Увидев Наталью, он отпихнул от себя заложницу, та упала в кресло и затихла, дрожа от страха, о больной ноге она уже не думала, кровь остановилась и запеклась.

– Решила Мишин подвиг повторить, сучка? – прошипел Ковалев с торжеством в глазах.

– Были бы вы моим подчиненным, я бы только за это слово вас уволила, – ответила Наталья, не сводя взгляд с пистолета.

Даже в такой ситуации она не могла заставить себя проявлять неуважение к старшему, хотя бы на словах. При этом она трезво оценивала свои шансы и понимала, что человеческое тело ни при каких обстоятельствах не способно двигаться так быстро, чтобы уклониться от пули.

– Трусики у тебя ничего, симпатичные, хороший вкус. – Ковалев заржал и направил пистолет Наталье в живот. – Жаль только, никто уже не оценит.

И тут произошло то, чего сама Наталья не ожидала. Прямо в пространстве ее воображение прочертило яркую линию, выходящую из ствола пистолета и ведущую ей прямо в живот. Сразу стало понятно, что это вычисленная мозгом траектория полета пули, определенная по изометрическим искажениям круга, образованного срезом ствола. Она увидела палец Ковалева, который потянул за спусковой крючок. Адреналин потоком хлынул в кровь, и Наталья поняла, что при таком представлении выстрела она успеет увернуться не от пули, а уйти с траектории выстрела раньше, чем Ковалев выстрелит.