Не время умирать

Пичугин передернул тугой затвор пулемета, улегся под кустами и поставил его на сошку. Затем выставил прицельную планку на дистанцию двести метров и дал по внедорожникам три очереди средней длины.

Грохнуло знатно, так, что во всем поселке завыли собаки, а у «Шкоды» во дворе сработала сигнализация. Пули, разогнанные до сверхзвуковой скорости, прошили воздух, но хлипкий автомобильный металл не оказывал на них почти никакого останавливающего воздействия, они оставили в обшивке внедорожников аккуратные дырочки, с блестящей окантовкой по контуру, потом со скрежетом ломающихся пружин пробили сиденья, пластик приборной панели, провода, реле, а под конец и блок двигателя. Из пробитых в алюминиевом сплаве отверстий потекло масло и охлаждающая жидкость, а между сиденьями повисла в воздухе выбитая из-под обивки труха и пыль. Из пробитых колес с шипением начал выходить воздух, две из трех машин перекосило, в одной полностью вынесло боковые стекла.

Не ожидая такого поворота дела, Кирилл вжался в грунт. Кто-то последовал его примеру, но часть бандитов, наоборот, вскочила на ноги. Они рванули под прикрытие машин, но для Натальи это были легкие цели. Она, к собственному удивлению, словно видела, где силуэт человека окажется через миг, а потому с высокой точностью брала упреждения.

«Мозг активнее работает из-за АКСОНа», – подумала она.

За пятнадцать лет она привыкла, что АКСОН незаметно поддерживает тело в том состоянии, в каком оно было пятнадцать лет назад, сильно повышает иммунитет, заживляет раны, восстанавливает клетки. Но теперь, после оживления, все стало намного ярче, прибор, закрепленный в желудке, словно позволял перейти в экстремальный режим, давая возможность и телу, и мозгу выходить за пределы привычных для человека возможностей.

Троим бандитам, вскочившим на ноги рядом с Кириллом, требовалось около двадцати секунд, чтобы вырваться за пределы простреливаемого пустыря. Но этого времени Наталье с лихвой хватило, чтобы уложить всех попаданием в ноги и не дать скрыться в зарослях ивы и тростника у дороги. Один, четвертый, рванул от машин, ему до края леса было почти ничего, но и его настигла пуля, пробившая и сломавшая берцовую кость.

Кирилл понял, что в строю осталось шесть человек, он седьмой. Группа ничего не сделала, а уже потеряла половину личного состава.

– Сопляки! – пробурчал он. – Сопляки и трусы.

Не хотелось думать, что Ковалев своими рассказами про львов его тупо подставил, мотивировав взять не то оружие, какое следовало, и применить не ту тактику, какая была оправданна. С другой стороны, если там действительно львы, то ничего лучше скорострельного короткого ствола не придумать. Есть они там или нет? Доверять Ковалеву, или он решил избавиться от очередной пешки?

Оказаться в роли пешки Кириллу не хотелось. Но и дергаться на такого ферзя, каким реально был Ковалев, тоже не следовало. В таких ситуациях нельзя давать волю эмоциям, вот что важно. Если генерал действительно решил организовать подставу, ни в коем случае нельзя ему давать понять, что вычислил его. Иначе он точно найдет способ прихлопнуть, как муху. Особенно в позиции Кирилла. Тот уже привык ощущать себя под прикрытием, привык представляться действующим офицером ФСБ, которым не являлся уже больше пяти лет. Прокололся в свое время. Прямых доказательств связи его с преступными группировками на Кавказе тогда не нашли, но от греха подальше Кирилл сам тогда решил уволиться и уйти в тень. Теперь вся его «фээсбэшность» держалась лишь на удостоверении, выданном Ковалевым, и на его всесторонней поддержке. Если у кого возникали сомнения, например, у сотрудников МВД, они звонили генералу и получали все нужные подтверждения. К тому же удостоверение было справлено на подлинном бланке, который Ковалеву удалось как-то раздобыть. С таким прикрытием можно руководить не парочкой преступных группировок, а десятком. Главное, выполнять все поручения шефа.

«Но если шеф решит меня слить, то это конец», – подумал Кирилл.

И хотя обстановка под огнем неизвестного противника мало располагала к продуктивным рассуждениям, пришлось пораскинуть мозгами, как выйти сухим из воды.

«Ковалев знал, что нас ждет? – думал он. – Или не знал, но предполагал, поэтому соврал про львов? Это вероятнее. Он предполагал, что нас тут ждут проблемы, но не мог или не хотел раскрывать их сути. Понадеялся, что мы эту проблему задавим числом и автоматическим оружием. А про снайпера он знать не знал. Про пулемет – тоже. Иначе б не стал говорить о львах. Но все-таки это подстава!»