Не все были убийцами (История одного Берлинского детства)

Я снова воспользовался советом брата и несильно стукнул его по ноге, а когда он наклонился, изо всей силы ударил его в лицо. Я бросил взгляд на собаку — она стояла спокойно и признаков агрессии не проявляла. Зато мой противник был готов к новому нападению. Ударом кулака он раскровянил мне губы. Другим кулаком он двинул меня по животу. Меня чуть не вырвало.

Я отошел пару шагов назад. Мой недруг двинулся за мной. Он был много крупнее моего вчерашнего противника. На меня градом посыпались удары.

«Если я побегу», — подумал я, — «они натравят на меня собаку. Убегать нельзя. Мне нужно защищаться и ждать подходящего момента».

И такой момент настал. Мой противник решил, что с меня довольно. Он схватил меня и уже хотел швырнуть на землю, но я, рывком подтянув колено, изо всех сил ударил его. Он захныкал как маленький ребенок. Я с бешеной яростью набросился на него.

«Нужно все время бить по голове. Все время бить по голове».

Я не заметил, как прижал его к кромке тротуара. Он даже не отбивался.

«Это тебе от еврейской свиньи! Получай!» — в бешенстве кричал я.

Внезапно он сказал совершенно спокойно:

«Ну все, хватит. А теперь ноги в руки — и дуй отсюда. Если я позову подкрепление, тебе не поздоровится».

Он улыбнулся. Его лицо было в крови, коричневая рубашка была измазана грязью.

«А ты тоже выглядишь не лучше», — сказал он, ткнув меня в грудь. — «Ладно, давай, сматывай удочки».

Неожиданно для самого себя я протянул ему руку. Он быстро пожал ее, отвернулся и позвал товарищей. Видимо, он решил больше не связываться со мной. Они ушли.

Бросившись на Рольфа, я, конечно, не вспоминал ни об этой встрече, ни о рукопожатии, которым она закончилась. В этот момент всем моим существом владела лишь ярость. Я помнил одно — нужно бить по голове. Однако Рольф оказался опытным боксером и все время защищал лицо и голову, увертываясь от моих ударов. Наконец я смог прорвать оборону и ударил его в подбородок.

«Эй, да ты совсем свихнулся!» — сказал он. — «Ну и бешеный же ты!»

Сев на землю, он осторожно ощупывал свою челюсть.

«Ты преувеличиваешь — не так уж страшно я тебя ударил», — сказал я.

«А ведь я мог бы тебя тоже стукнуть как следует!. Вот тогда бы и сравнили».

«Ну попробуй, стукни!»

«Это запросто. Ты ведь не защищаешь голову!»

«Почему же ты меня не ударил?»

«Ты что, не соображаешь? Я же руководитель отряда „гитлерюгенда“! Представляешь, как бы мне влетело, если бы я с тобой подрался!»

«Но ведь мои ноги от твоих ударов сплошь в синяках» «Это спорт», — ухмыльнулся Рольф. Он все еще сидел на земле, ощупывая подбородок. — «Погоди — кончится война, все будут носить штатское, тогда и на твоей физиономии синяки появятся».

«А я думаю — когда война кончится, мы все будем носить униформы».

«Ты уверен?» Рольф испытующе посмотрел на меня.

«Наверняка будут».

«На сто процентов, да? Твой отец, наверное, какая-нибудь важная шишка в Вильмерсдорфе?»

«Он унтер-офицер СС. Служит на Принц-Альберт-штрассе, в штаб-квартире гестапо», — тут же сочинил я.

«А почему не прямо в ставке фюрера?»

«Там уже все места заняты. Ни одной свободной комнаты!»

Рольф поднялся с земли.

«Придешь сюда завтра?» — спросил он.

«В это же время?» — ответил я вопросом на вопрос.

«Да, в это же время», — уточнил он и исчез за ближайшим углом.

Мы подружились. Жизнь в Вальдесру была относительно спокойной, и я становился все беззаботнее. Однажды нас с Рольфом остановил один из местных руководителей «гитлерюгенда» и потребовал предъявить документы.

«Этот растеряха забыл их дома», — сказал Рольф.

Эсэсовец посмотрел на меня. «Где находится твой отряд?» — спросил он. Я в это время рылся в своей сумке в поисках несуществующего удостоверения и притворился, будто не слышал обращенного ко мне вопроса.

«Его отряд находится в Кепенике», — ответил за меня Рольф.

«А разве он сам ответить не может?»

«Да этот дурак все еще в своей сумке копается!»

Рольф толкнул меня в грудь:

«Эй, слышишь — с тобой разговаривают! Почему не отвечаешь?»

«Извините».

«Тебя спросили, где находится твой отряд».

«Ах, да! Мой отряд находится в Кепенике».

Я встал по стойке «смирно».

«Нужно отвечать — мой отряд находится в Кепенике, господин шарфюрер!»

Я заметил, как рассвирепел Рольф от этого окрика.

«Мой отряд находится в Кепенике, господин шарфюрер!» — отрапортовал я и даже щелкнул каблуками.

«Хорошие у меня ботинки», — подумал я при этом. — «Молодец Кэте, цены ей нет».

«Чтобы в следующий раз документы были, болван!» — рявкнул шарфюрер.

Он повернулся к нам спиной и, не попрощавшись, пошел прочь.

«Ну и манеры у него», — прошептал Рольф вслед уходящему. — «Мог быть и повежливее — мы же не сделали ему ничего плохого!»

В Вульхайде мы попали на представление маленького бродячего цирка, но вечер был испорчен. В довершение всех несчастий началась воздушная тревога.

Я в первый раз попал в настоящее бомбоубежище. Однако налета не было, и примерно через час мы снова сели в электричку.

От Кепеника до Вальдесру мы шли через лес. Мы почти не разговаривали. Я был уверен — Рольф догадывается, что с моим арийством не все в порядке.