Не все мы умрем

От «думать вместе» Сашка никогда не отказывалась. Тут же раздался щелчок, и дверь открылась. Евгения остановила свекровь, которая ринулась включать свет, и одна вошла в полутемную ванную. Стены ее, отделанные под гранит, действительно напоминали чем-то склеп. Внутри было влажно и жарко. На постаменте стоял белый саркофаг, в котором, сложив руки на груди, плавала Сашка — как в невесомости.

— Пред ней во тьме печальной гроб качается хрустальный.

Послышался слабый всплеск.

— Ну, рассказывай!

— Бабушка говорит, что душа человека держится на тонюсенькой серебряной нити, — начала Сашка. — Когда человек спит, душа вылетает из тела и путешествует, поэтому мы видим сны. Когда человек умирает, душа его еще сорок дней на серебряной нити. А потом нить рвется, и душа уходит в загробный мир. Там темно, сыро и жарко, как у нас в ванной.

— А почему жарко?

— Потому что там варят грешников. И еще бабушка сказала, что скоро умрет. Значит, и я умру.

— Но это же нелогично! — возразила Евгения.

— Очень даже логично! Ты сама говорила: Сократ — человек. Все люди смертны. Значит, и Сократ смертен.

— В том-то и дело, что ты не Сократ, — рассмеялась Евгения. — Вот где твоя логическая ошибка.

— Верно, — обрадовалась Сашка и вылезла из воды. — Я не Сократ.

— Значит, и не человек, — подхватила Евгения. — А если не человек, то…

— А если не человек — то бессмертна! — закричала Сашка. — Урра!

— Поэтому выпускай воду и пошли есть твою колбаску.

Михаил, пришедший вслед за Евгенией, сидя на кухне, подтрунивал над ними:

— Как это у вас, у философов, интересно получается: логика — что дышло, куда повернул, туда и вышло. То Сократ смертен, то он бессмертен. Что же нам, простым смертным, об этом думать? — И он посмотрел на свою мать.

Боярыня Морозова сидела с опухшим от слез лицом и обиженно молчала, потому что она, родная бабушка, справиться с внучкой не может, а чужого человека — ма-че-ху! — внучка слушается. Где справедливость?

Евгения видела муки боярыни — то ли сжигать себя на костре, то ли супостат сам сгинет? — но предпочитала не акцентировать на этом внимания. И, обращаясь к мужу, подмигнула Сашке:

— Вообще говоря, не логика — что дышло, а закон — что дышло. И я уверяю тебя, что ты мыслишь таким же образом. Вот два понятия: полуживой и полумертвый. Это одно и то же?

Михаил воздел очи горе и почесал седой затылок:

— Пожалуй, одно и то же.

— Очень хорошо. Но если равны половины, то равны и целые части, не так ли?

Михаил шевелил губами, сосредоточенно думал и наконец кивнул:

— Да, равны.

— Ну вот, ты и доказал, что живой равен мертвому.

Сашка захохотала, а муж попробовал поддеть жену:

— А тайник-то твой — пуст. Тебя опередили.

— Ну что ж, — смиренно отвечала Евгения, — значит, кто-то оказался умнее меня.

— А мама, между прочим, — заступилась за нее Сашка, — и не говорила, что там что-то лежит. Она просто рассказала, где его искать. Мы хотели всем классом пойти. А потом вернулись: адреса не знаем.

— Все, — сказал Михаил, — в субботу — нет, в пятницу! — переедете с бабушкой на дачу.

— В деревню, в глушь, в Саратов! — Сашка скорчила рожицу.

Дочь повторила любимое выражение Евгении, когда той предлагали отдохнуть на даче. Картошку сажать Евгения не любила, удобства во дворе ей не нравились, а от леса у нее болела голова. «Слишком много озона», — объясняла жена мужу.

Их маленький домик она называла «бочкой Диогена», сидела допоздна на крылечке и смотрела на звездное небо. Что еще делать в глуши, как не думать? И вот теперь то же самое повторяет Сашка, да еще с интонациями Евгении. Это окончательно взорвало отца. Он почувствовал ревность.

— Все! Решено. На дачу до сентября!

Сашка тут же скуксилась, а мачеха, чувствуя в ней родственную душу, утешила:

— Ничего. Чтобы учиться думать, ванна не обязательна.

Когда внучка и бабушка ушли спать, Михаил, ощущая неловкость от своей вспышки, примирительно накрыл руку жены своей ладонью:

— Знаешь, Женька, о чем я думаю? Сидишь ты, перебираешь бумажки у себя на работе, юбку протираешь, кому это все надо? Ты была бы прекрасным следователем.

— Но меня же опередили, — улыбнулась Евгения.

— Это меня опередили, — возразил Михаил. — Я работаю только днем, а они — круглосуточно. Если бы я, как только ты мне рассказала, начал действовать, документы были бы у меня в руках. Их изъяли в ночь с воскресенья на понедельник. У меня в запасе было достаточно времени, а я их проморгал.

— Еще не все потеряно. — Евгения ласково запустила пальцы в седую шевелюру мужа. — Желающих заполучить документы — двое.

— Почему двое? — насторожился муж.

— Ну сам подумай: если человек спускается по веревке и не оставляет после себя никаких следов, то это не хулиган из подворотни, а специалист своего дела. Спускались дважды, исключая спасателей. А если это специалист, будет он дважды лазить в одну и ту же квартиру? Это просто непрофессионально. Отсюда вывод: их двое, два разных человека. Один архив взял, второй придет.