«Не все то золото…». Фальшивомонетничество в Российской империи. Вторая половина ХVIII – начало XX века

Так, в июле 1896 года Б. Ф. Малешевский обратился к киевскому губернатору Л. П. Томара с просьбой навести справки о проживающей в Бердичеве мещанке Ривке Газенцвейг, которая в марте 1896 года явилась в министерство финансов, заявила «об известности ей подделывателей и сбытчиков фальшивых кредитных билетов 100 рублевого и 10 рублевого достоинства» и предложила разоблачить этих преступников. «Настоящему заявлению ея, — писал Малешевский, — была дана вера и ей выдано было, с разрешения г. министра финансов, 565 рублей, в том числе 65 рублей на путевые расходы и 500 рублей на покупку у сбытчиков фальшивых билетов». С того времени ни о самой доносчице, ни о проводимых ею розысках в министерстве ничего не слышали[320]. Вскоре из Киева пришел ответ, что в Бердичеве данная особа не проживает и никому из местных жителей неизвестна. В сентябре 1896 года Б. Ф. Малешевский направил аналогичную просьбу губернатору Минской губернии Н. Н. Трубецкому, поскольку паспорт Ривка получила в местечке Романово Слуцого уезда. Ответ минского губернатора был похож на предыдущий: «Она в местечке Романове вверенной мне губернии не имеет постоянного жительства, приезжала же туда 8 марта текущего года лишь на один день и, получив паспорт за № 32, куда-то выбыла, заявив при этом, что отправляется в г. Вильну к своему сыну»[321]. На соответствующий запрос в Вильно, направленный 11 ноября 1896 года, был получен соответствующий ответ губернатора И. И. Чепелевского: «Мещанки Ривки Шмуелевны Газенцвейг и сына ея Айзика Ельва Газенцвейг в г. Вильна не обнаружено, а по слухам и сведениям адресного стола они выбыли в г. Минск»[322]. Наконец, в феврале 1897 года Б. Ф. Малешевский обратился к директору департамента полиции С. Э. Зволянскому: «Не признаете ли возможным сделать соответствующее распоряжение о принятии надлежащих мер к разысканию упомянутой еврейки Ривки Газенцвейг»[323]. Аферистку объявили в розыск, но вот удалось ли ее найти и вернуть казенные деньги, мы не знаем.

Прав, абсолютно прав был М. Х. Рейтерн, когда писал министру внутренних дел графу П. А. Валуеву, что таких агентов «можно употреблять к разведыванию не иначе, как под личным надзором благонадежного чиновника — дабы они не обратили во зло данные им от казны средства: ибо нередко случалось, что сыщики, пользуясь правом приобретать и иметь при себе безнаказанно фальшивые деньги, делались главнейшими переводителями оных»[324].

Надзором за деятельностью привлеченных агентов занимались чиновники по особым поручениям, состоящие при министре финансов. Им поручалось руководить общим ходом розыскных мероприятий, контролировать действия участвующих в расследовании лиц, привлекать к розыску местную полицию и гражданские власти. Нередко и сами чиновники выполняли роль тайных агентов. Они занимались слежкой, внедрялись в сообщества фальшивомонетчиков, организовывали сеть осведомителей.

Участие чиновников особых поручений в расследовании фактов подделки денежных знаков зачастую начиналось с запроса местных властей. Так, в апреле 1864 года губернатор Костромской губернии генерал-лейтенант Рудзевич писал министру внутренних дел, что «в последнее время в некоторых уездах Костромской губернии появилось много фальшивых кредитных билетов, и что средствами местной полиции нет никакой возможности доискаться источника, из которого выходят фальшивые деньги». В связи с этим он просил «для открытия преступников командировать в его распоряжение особых сыщиков, — людей вовсе неизвестных в губернии»[325]. В губернию был командирован чиновник особых поручений Малыгин и приданный ему в помощь (под именем петергофского купца Степана Федорова) надзиратель петербургской полиции подпоручик Ходасевич[326]. Малыгину было предписано соблюдать «строжайшее инкогнито» и не объявлять целей своей поездки никому, кроме губернатора. В докладной записке Малыгина, отправленной из Костромы в министерство финансов 16 октября 1864 года, говорилось, что «подпоручик Ходасевич, имеющий паспорт купца Федорова <…> в настоящее время собрав сведения об одном значительном купце, производящем большую торговлю и занимающийся, как ходят слухи, преступным промыслом сбыта фальшивых кредитных билетов, а может быть и самым производством оных, определился к нему в качестве приказчика, дабы, войдя в доверие его, изыскать средства к открытию преступления»[327]. О себе чиновник сообщал, что для того, «чтобы сохранить в совершенной тайне возложенное на меня поручение, я старался показать в Костромской губернии, что цель моего приезда ревизия Казначейств, но и тут, для устранения всяких догадок, я старался как можно менее оставаться на одном месте и разъезжал по губерниям: Костромской, Ярославской, и Нижегородской и Московской»[328].