«Не все то золото…». Фальшивомонетничество в Российской империи. Вторая половина ХVIII – начало XX века

Активность заграничных «производителей» российских денег напрямую зависела от происходящих в России событий. Восстание на территории Царства Польского и Северо-Западного края в 1863–1864 годах породило множество нелегальных мастерских в европейских странах, фабрикующих поддельные русские денежные знаки. Майор В. Н. Смельский в ноябре 1873 года докладывал управляющему канцелярией министра финансов, что подделка российских денег за границей явление давнее, но «главнейшее же ее развитие относится к 1862 году; с этого времени, т. е. с усилением побегов поляков заграницу, подделка стала производиться ежегодно, и в 1871 и 1872 годах была в особенности значительна. С 1862 года подделка производилась (не постоянно в одних и тех же местностях, и домах) в Лондоне, Брюсселе, Цюрихе, Солотурне, Бадене, в окрестностях Парижа и во многих малых городках и деревнях Бернского, Женевского и Цюрихского кантонов»[386]. Агент министерства финансов в Лондоне Г. П. Каменский в апреле 1874 года обращался к Д. Ф. Кобеко: «Лондон снова явился центром этой систематической подделки, как это было в самом начале, когда г. министру было угодно поручить мне следить за нею и по мере открытия предавать виновных суду. Изменились только действующие лица: прежде это были жиды, занимающиеся ею с исключительно корыстною целью; теперь это дело в руках польских эмигрантов, сбежавшихся сюда из Парижа, после событий коммуны, и старающихся придать корыстным целям политический оттенок»[387].

Об аресте одного из таких «инсургентов» Г. П. Каменский сообщил в министерство финансов в 1878 году: «Заарестован также известный Кучик, называющий себя еще Жигота. Кучик принимал участие в восстании 1863 г., командовал бандой инсургентов, на основании чего присвоил чин полковника, потом эмигрировал и вел бродячую жизнь за границею, деятельно занимаясь сбытом фальшивых билетов»[388]. Кучик (Куцик) — он же Куцинский — проживал в Брюсселе и занимался распространением фальшивых российских денег, которые получал из Лондона. Вместе с ним были арестованы сообщники, тоже бывшие мятежники: поляки Марсель Гржесицкий, Михайловский (он же Марков, он же Карл Мацевич), Мюллер (он же Калисинский) и австрийский подданный Шмидт[389]. Польские эмигранты, уличенные в распространении фальшивок, оказавшись на судебной скамье, не признали свою деятельность преступлением, «извиняя это политической целью»[390]. Об этом на суде заявил Михайловский. Уроженец Царства Польского Шмидт сознался, «что пускаемые им в обращение русские кредитные билеты фальшивые, он их получал от третьих лиц и вполне разделял с ними мнение, что этим образом можно вредить России, и наконец объявил, что этот образ действий не может считаться преступным»[391]. Присяжных такие объяснения не убедили. «Несмотря на политические доводы, выставленные защитою, — писал Каменский, — жюри не поддалось на очень ловкие парадоксы, ею представленные»[392]. В итоге обвиняемые были осуждены на разные сроки тюремного заключения (от 6 до 12 лет).

«Политические основания» для фальсификации российских денег как оправдание мошеннических действий весьма часто звучали в залах судебных заседаний. Не случайно Г. Г. Перетц, докладывая начальству в июле 1874 года о подделке швейцарских банковых билетов польскими эмигрантами, с удовлетворением отмечал, что изобличение этой шайки «вызвало весьма благоприятную для нас перемену в общественном мнении Швейцарии, которое до сих пор слишком снисходительно относилось к польским эмигрантам, промышлявшим русскими фальшивыми бумагами»[393]. Сам факт фальсификации швейцарских денег, полагал Перетц, доказывал, «что след<овательно> эта подделка не имеет политического характера, как до сих пор уверяли поляки»[394].

Однако так случалось далеко не всегда. В 1869–1870 годах в Париже проходил судебный процесс над братьями Ярославом и Теофилом Домбровскими и рядом их сообщников, обвиняемых в подделке и распространении фальшивых кредитных билетов Российской империи.

Ярослав Домбровский, бывший штабс-капитан русской армии, выпускник Николаевской академии генерального штаба, был одним из руководителей польского восстания (1863–1864), членом Центрального национального комитета восставших. После подавления мятежа он был арестован и приговорен к пятнадцати годам каторги с лишением дворянского достоинства, всех прав, состояния, чинов, медалей и ордена Станислава. Домбровскому удалось бежать. В Европе, куда он тайно выехал с супругой, «неистовый Ярослав» занялся созданием Объединения польской эмиграции. Начиная с 1866 года он — один из лидеров Объединения, знаком с Джузеппе Гарибальди, Александром Герценом, Михаилом Бакуниным. Революционная борьба — его стихия.