«Не все то золото…». Фальшивомонетничество в Российской империи. Вторая половина ХVIII – начало XX века

Таубу Банк, жену трактирщика из Бердичева, поймали с фальшивыми деньгами на пути к российской границе. О ее поездке агент российского министерства финансов сообщил начальству: «Сегодня еврейка Банк и еврей Хари выехали в обратный путь с поездом в 7 часов вечера через Hariwick-Роттердам в Берлин, где остановятся и проведут субботу (шабат) в № 51 Egers hotel Aleksander plaz. Означенные злоумышленники не взяли с собою из Лондона фальшивых кредитных билетов, но для доставления таковых наняли 3-х или 4-х женщин проституток, с условием уплатить им за доставление означенных фальшивых денег в Берлине в Egers hotel по 200 рублей каждой»[469]. Далее, сообщал информатор, планировалось разделить деньги с поджидавшими на границе сообщниками на самые мелкие партии. Сама Тауба отправилась в поездку в сопровождении двенадцатилетней девочки (дочки одного из сообщников), «которая держала в руках небольшой узелок с пачками, обшитыми в полотно»[470]. В Берлине мошенников арестовали. Были изъяты и уничтожены восемьсот пятьдесят листов фальшивых двадцатипятирублевых кредитных билетов и тысяча сто шестьдесят семь билетов трехрублевого достоинства. Тауба Банк была осуждена на четыре года тюремного заключения, ее сообщник — на пять лет.

Пароли, тайные встречи, условные знаки — все это будни «злонамеренного» промысла. «Дорогой мой друг! — писал из Лондона один из распространителей фальшивых денег своему компаньону в апреле 1879 года. — Когда Вы получите это письмо, то отправляйтесь в Гамбург с Вашим купцом и спросите про этого человека, адрес коего сообщается ниже. Расскажите этому человеку Ваше дело, а прежде всего сообщите ему следующий знак, т. е. что ночью перед отъездом Вашим из Лондона, я вручил Вам <…> Вышеозначенный господин богатый русский купец, человек приличный <…> Вы спокойно можете обратиться к нему, ибо я знаю хорошо, что делаю. Не забудьте только, ради Бога, сказать этому господину вышеупомянутый знак, без этого он не захочет разговаривать с Вами»[471].

Правила конспирации неукоснительно соблюдались в деловой переписке между фальшивомонетчиками. В 1879 году торговец подделками Исаак Асс, заказывая партию фальшивых билетов в Лондоне, писал своему партнеру по преступному промыслу: «Когда Вы привезете побольше товара, я Вам заплачу, только смотрите, чтобы посланный не был такой, как предыдущий; когда Вы приедете, то привезите с собой дождевые плащи с образцами, но хорошими. Я писал Вам вчера, милый мой, что сообщу Вам новость, вот она: мне прислали образцы платков № 3»[472]. Это письмо, как и несколько подобных, было обнаружено при обыске. Следователи прочли и сообщение о посланном курьере: «Это мой племянник и вполне честный человек, и я совершенно полагаюсь на него. Вследствие этого прошу продать ему без задержки 100 платков № 3»[473]. И отрывок из письма племянника: «Милый дядя! Я получил сегодня, во вторник, письмо Ваше с деньгами и сейчас иду к моему другу для передачи. В пятницу пошлю 2/4 дюжины дождевых плащей»[474].

Один из наиболее известных лондонских фабрикантов фальшивых денег Элташ Гершберг в 1881 году писал своему брату Абраму: «Картузы черные по белому пришлю я Вам на этой неделе непременно <…> если Вы в состоянии прислать мне сюда кого-либо с 500 рублями, то я вышлю Вам товару на 1000 рублей с тем, чтобы разницу Вы уплатили мне после продажи. И если бы Вам понадобилось еще больше товару, то я также вышлю, только имейте в виду прислать сюда человека за товаром, потому что мне теперь не с кем послать: дети мои теперь все в работе, старуха же требует платы, и я думаю, что для нее теперь нездорово ездить <…> Шарлатан отнюдь не должен знать, что существуют картузные пробы; Боже сохрани, целый свет всполошится <…> Но венские, которые я намеревался у себя приготовить через 7 или 8 недель, будут называться piontek»[475].

В перехваченной в июле 1881 года переписке двух других «деловых партнеров» говорилось о посылке в Россию образцов «различных заграничных книг, печатанных в Лондоне. В годах 3, 5, 10 и 25. Но все, относящиеся к 3-му году, недавно лишь окончены автором книг 10 года и не совсем удачно, так как бумага, чернила и печать не превосходны, так как автор издания 10 года близорук и сделал не одинакового качества. Есть лучшие, средние и плохие. Издания 3 года все плохи и будут исправлены. Другое дело с изданиями 25 года. В них нет ни малейшей неисправности. Вкравшиеся было прежде неисправности изменены в достоинства, так что даже знатоки признают их превосходными. Издания 5 года сделаны тем же лицом, но еще не окончены. Я показал Вашему другу четыре экземпляра. Я намерен был послать Вам сегодня несколько экземпляров издания 25 года, совершенно хорошего качества, а также несколько штук издания 5 года, еще новые»[476].