Не вся трава зеленая

– Подробно и откровенно. Мне кажется, я лучше осведомлен об этой истории, нежели вы. Если, конечно, убийство – не ваших рук дело. Теперь нужно как можно быстрее провести предварительное слушание. Я даже не буду вызывать свидетелей и строить план защиты. Пусть только они передадут дело в главный суд первой инстанции. Зато, когда оно окажется там, мы перевернем его вверх ногами. Вас же я хочу вызвать на предварительное слушание, чтобы зафиксировать ваши показания в протоколе. Тогда вы уже не сможете их изменить, а мне они помогут развалить обвинение. – Усмехнувшись, Ньюберри выдвинул ящик стола, достал повестку в суд и протянул ее мне. – Предварительное слушание начинается завтра в десять утра. Вот повестка, по которой вы должны явиться, – сказал он.

– А вы не хотели бы вызвать Колберна Хейла?

– Сейчас мне наплевать на Хейла. Он мне понадобится в главном суде. Вы просматривали местные газеты?

– Нет, а что?

Он подошел к столу, взял газету и протянул ее мне. Через первую полосу шел крупный заголовок: «Миллионер из Лос-Анджелеса находится в здешней тюрьме за убийство». Ниже помельче было напечатано: «Антон Ньюберри советует клиенту молчать».

Я пробежал глазами статью. В ней не оказалось ничего особенного, но представлена информация была эффектно. Полицейский сержант из Лос-Анджелеса, раскручивая дело, связанное с контрабандой наркотиков, прилетел в Калексико для координации действий местных сил. Груз с наркотиками находился в понтонах плавучего домика, перевозимого на прицепе. Внутри домика был найден труп Эдварда Саттона, предположительно одного из контрабандистов. Его застрелили из револьвера 38-го калибра. Позже полиции удалось найти этот револьвер. Убийца решил отделаться от улики, выбросив оружие в поле люцерны неподалеку от места преступления.

Пока я читал статью, Ньюберри смотрел на меня, часто моргая.

Вдруг совсем неожиданно он сказал:

– Этот Колберн Хейл сознался, что имел при себе оружие вечером накануне убийства и что у него его забрали?

– Да.

– И в деле был замешан еще один человек по имени Пагги?

– Именно так.

– И вы видели двух людей в пикапе, когда машина пересекала границу?

– Да.

Лицо Ньюберри медленно растянулось в улыбке.

– А знаете, – начал он, – это может произвести эффект. Мне понадобится в суде этот Хейл с его показаниями. Вы можете привезти его?

– Давайте повестку, и я постараюсь.

– Как его зовут?

– Колберн Хейл.

– Но по ту сторону границы повестка недействительна.

– Вы думаете, Хейл знает об этом? – усмехнулся я.

Ньюберри усмехнулся в ответ:

– Его могут просветить на этот счет.

– Ладно, – сказал я. – Давайте повестку. Если хотите, чтобы он явился в суд, я постараюсь его доставить. Но у него тот еще видик: фингал под глазом и…

– Замечательно! – перебил Ньюберри. – Как раз то, что надо: таинственный свидетель снимает подозрение с моего клиента на заседании суда первой инстанции. Пусть газетчики порезвятся: фотографии, подбитый глаз – замечательно!

– Есть одна вещь, которую я должен получить, – сказал я, – если вы хотите, чтобы Хейл выступил в суде.

– Какая?

– Возможность поговорить с Колхауном. Прямо сейчас.

Он покачал головой:

– Слишком поздно. Время свиданий…

– Договоритесь, – показал я на телефон.

– Могут возникнуть сложности.

Он снял телефонную трубку, связался с шерифом, некоторое время что-то говорил полушепотом, потом повесил трубку, повернулся ко мне и кивнул:

– Вам нужно ехать прямо сейчас.

– Я уже в пути, – ответил я.

Он задумчиво наблюдал за мной, когда я выходил из его кабинета.

Глава 13

Мильтона Колхауна поместили в лучшую камеру. Не знаю, то ли деньги сыграли роль, то ли Антон Ньюберри замолвил словечко, но камера не была похожа на обычные тюремные камеры.

Он обрадовался мне.

– Вам понравился адвокат, которого я вам подыскал? – спросил я.

– Мне кажется, он на уровне, – ответил он.

– Он договорился о проведении предварительного слушания, – сказал я. – Насколько я знаю, оно начнется завтра в десять утра.

Колхаун кивнул и сказал:

– Но предварительное слушание ни на что не повлияет. Оно нужно, только чтобы накалить страсти. Во всяком случае, так считает Ньюберри.

Я спросил:

– Вы разговаривали с кем-нибудь?

– Только с Ньюберри.

Я сказал:

– Молчите. Не отвечайте ни на один вопрос, даже если вас спросят, который час. Предоставьте это Ньюберри.

– То же самое сказал мне адвокат.

– Хорошо, – сказал я. – Сейчас я вам кое-что расскажу. Подойдите поближе.

– Зачем? – удивился он.

– Чтобы лучше меня слышать, – объяснил я.

Я сел на край унитаза и подал знак Колхауну сесть рядом.

Потом я спустил воду, приблизил губы к его уху и начал шептать.

Когда шум прекратился, я замолчал, подождал несколько секунд, опять дернул за рукоятку спуска и продолжил рассказ.

– Зачем вы это делаете? – поинтересовался Колхаун.

– Здесь все нашпиговано микрофонами, – ответил я. – А мне не хочется, чтобы кто-то еще слышал, о чем мы разговариваем. Почему вы не сказали мне, что вам известно, где находится Нэннси?

– Я не хотел, чтобы кто-либо об этом знал.

– Вы ведете себя как полный идиот, – сказал я. – Почему вы утаиваете информацию от меня, но делитесь ею с адвокатом?