Не введи во искушение

Наши письма разошлись. В своём письме от 23 июня я призывал казаков к спокойствию. Если бы русская эмиграция знала и понимала, сколько вреда она причиняет и себе лично, а главное — Русскому делу своей нервностью, экспансивностью, возбудимостью, скажу более (сужу по Берлину), ошалением. В Берлине архимандрит Иоанн имел неосторожность после молебна о даровании победы над большевиками произнести горячую проповедь, в которой предсказывал в скором времени звон колоколов по всей Руси Великой и наше вот-вот возвращение на родную землю. Явились молодые взбалмошные люди (союза Гуленко), которые объявили запись добровольцев в германскую армию. Никто им не сказал, что ни одна уважающая себя армия, а тем более такая однородная, как немецкая, не станет так вдруг брать добровольцев той же национальности, что и у её врага, тем более что в эмиграции провокаторов и большевистских агентов хоть отбавляй. Крик, шум, беготня по Берлину, распускание самых невероятных слухов имели последствием то, что уже в тот же день, 22 июня генерал Бескупский (белоэмигрант, генерал царской армии. В 1936 г. фашистскими властями был назначен начальником Управления русской эмиграции в Германии. — Прим. ред.) был вызван в соответствующее министерство, и ему было предложено «передать эмиграции, что она не будет участвовать в текущих событиях и всех просят оставаться на своих местах и на своей работе. Просят также выступать с предложениями и проектами и поменьше обсуждать события. Бискупский 24 июня собрал представителей организаций, чтобы им это сообщить. Поэтому мне непонятно приказание генерала Лемке «Всем быть готовыми». Что это значит? Оставить места и работу? Укладывать чемоданы? К чему? К какой деятельности быть готовыми? Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается.

Переводчиков на русский, польский, белорусский и малорусский языки немцы начали брать уже в марте этого года. Требовалось умение быстро переводить письменно с немецкого на русский и обратно, уметь вести разговор с переводом. Переводчики поступали в особые школы, где их обучали этой работе. Жалованье приличное. Жизнь в казарме. Теперь, конечно, берут ещё больше переводчиков...

С подачей различных «меморандумов» советую вам не спешить. Слишком много теперь подают всяких «меморандумов» и проектов, даже таких, где предлагают возвратить помещикам всю их землю и прочее. Всё это без рассмотрения складывается в архив.

Мой совет: спокойно выждать события, которые должны разыграться в ближайшие месяцы (июль, август, сентябрь). И уповать на Бога, предавши себя и Родину на волю Божью. Ибо мы — щепки, забитые в заводь после бурно несущегося потока.

Лидия Фёдоровна шлёт вам привет.

Храни Вас Господь!

Искренне уважающий Вас П. Краснов».

* * *

Атаман Балабин написал в ответ:

«...Ваше превосходительство, Глубокоуважаемый Пётр Николаевич. Давно получил Ваше письмо, но обстоятельства сложились такие, что с ответом задержался. Потребовалось принять личное участие в комплектовании казачьих дивизий и переброске казаков против Тито. Эти югославские партизаны, а я бы назвал их скорее бандитами, не встречая серьёзного сопротивления, нанесли несколько внезапных нападений на правительственные войска...

Но я глубоко убеждён — казаки наведут порядок...

Радуют колоссальные успехи немецкой армии и довольно смешно выглядят наши эмигранты. Их преждевременные сборы на родину кроме ироничного смеха ничего не вызывают... Однако находятся такие наши соотечественники, у которых победы германского оружия вызывают озлобление. И при этом обидно за Антона Ивановича, который призывает оказывать помощь Советскому Союзу. Будто и не было никакой Добровольческой армии и борьбы с большевизмом. А может, генерал Деникин забыл всё это по причине слабости его умственных способностей?

Я думаю, близится час, когда наше Отечество, наши казачьи земли потребуют создания казачьих корпусов на Дону и Кубани...

Глубокоуважаемый Пётр Николаевич, пишу это, ибо опасаюсь, как бы большевики нас не опередили. Краснодарский крайком партии с ведома своего ЦК большевиков начал формировать Кубанский казачий корпус, а во главе его назначен генерал Кириченко. Что это за генерал, сказать вам не берусь. Для меня личность малоизвестная. Комплектование начнётся в ближайшее время...

Низкий поклон Лидии Фёдоровне.

Искренне уважающий Вас Б. Балабин.

Р. S. Забыл сообщить Вам, ваше превосходительство: к нам наезжал на этих днях полковник фон Панвитц. Говорят, он намерен просить фюрера даль согласие на создание на российских землях казачьих дивизий, дабы использовать их для войны с большевиками. Помоги ему Бог, а мы поможем.

Храни Вас Господь!»

* * *

В небольшом православном храме худощавый седой господин, поставив свечу, неожиданно подошёл к Шандыбе и на чистом немецком языке спросил:

   — Вы Иван Шандыба, донской казак?

Иван не удивился: после Гражданской войны сколько здесь перебывало русских эмигрантов. Вероятно, кто-то из земляков подсказал.

Иван кивнул.

   — Вам привет от Матвея Савельевича Савостина.

   — Разве Матвей в эмиграции? — поразился Иван.