Не выпускайте чудовищ из шкафа

– Да как-то… Может, и случайно. Когда Одинцов отказался дело открывать, он… скажем так, намекнул, что опосредованные данные не всегда бывают верны. Что я фактически вижу лишь бумажки. А они составляются людьми, которые, в свою очередь, не всегда пишут правду. И это может тоже отражаться на результате. – Узнаю Одинцова. Кто проблему увидел, тот ее и решает. – Но он неправ. – А вот это Одинцов до последнего отрицать будет. – Если исходить из того, что все бумажки пишутся людьми, то изначальное искажение присутствует везде и поэтому самонивелируется. То есть его можно игнорировать.

Ничего не понимаю, но звучит впечатляюще.

Тварь опять затявкала где-то там, впереди.

– Но я решил проверить. И отправился… побеседовать. – Бекшеев слегка поморщился. – В чем-то он был прав. Люди… странные.

Кто бы говорил.

Но молчу. Иногда очень важно вовремя промолчать.

– Это был новый опыт. Очень… своеобразный. Оказалось, что моя жена в чем-то была права, когда говорила, что я стал отшельником. Просто, когда постоянно используешь дар, устаешь. И любая внешняя информация, ненужная информация, начинает отсекаться мозгом. Он требует тишины. Покоя. Мы все одиночки по натуре. Да и из дома выходить не любим. Более того, со временем вообще тяжело относимся к переменам. К любым. Даже если в комнате диван передвинут, уже проблема.

– Как ты вообще жениться сумел? – проворчала я, хотя, конечно, совсем не мое дело.

– Случайно, наверное. Война закончилась… Правда, мы еще мало представляли, что это только начало, что работы станет лишь больше. Но были балы. Награждения, снова балы. Меня приглашали, а нам дали неделю отдыха. И… Наденька очень красивая.

– Понимаю.

– Мой старший брат… Я думаю, он хотел как лучше. Может, боялся, что я в конечном итоге свихнусь. Или случится, что случится. Инсульт – это почти норма для таких, как я.

А ищейки обычно пулю ловят.

Или нож вот.

Или еще могут просто незатейливо шею свернуть на очередной охоте. В каждой профессии свои риски.

– И понадеялся, что Наденька сможет меня отвлечь. Мы встретились пару раз. Не без помощи родных. Я считался неплохой партией. И чин, и должность. Награды. Состояние опять же.

Я поморщилась.

Одинцов тоже считался очень выгодной партией, на него, как выяснилось, многие рассчитывали. А тут я вдруг. Тварь из ниоткуда.

– Опомниться не успел, как сделал предложение. А ей не позволили не принять. Мне бы тогда остановиться, подумать…

– Всем иногда не мешает остановиться и подумать, – проворчала я.

– В общем, я кое-что нашел. И опять же, это не столько факт, на который можно опираться, сколько ощущения. А я так и не понял, насколько могу им верить. Хотя ввиду последних событий склонен думать, что все же был прав.

Тварь взвыла. Громко и жалобно.

– Идем, – я подхватила Бекшеева под руку и потянула за собой, – она что-то нашла.

Место.

Готова душу в залог поставить, что то самое место, где Мишку убили.

Берег.

Край. Камни внизу. Море, которое отползло, но все одно кипит. И скоро поднимется, вылижет зубы соленым языком, снимая остатки водорослей и ракушек.

Но море мне мало интересно.

Берег.

Здесь он выдается слегка вперед, нависая над скалой, этакий козырек, ходить по которому опасно. Но нет, не на козырьке искать надо, потому что здесь и вправду проще столкнуть, чем ломать шею, а потом возиться с трупом.

– Умница. – Я потрепала зверя по загривку и улыбнулась.

А она улыбнулась мне в ответ. От улыбки Мрака незнакомые люди шарахались. У нее тоже красивая получилась.

Зубы только желтоваты.

Я присела на корточки и заглянула в глаза псице.

– А теперь послушай. Здесь еще. Ищи. Место ищи.

Она рванула было к следу.

Задумалась.

– Она вас понимает? – Бекшеев стоял и глядел в море.

Вот… нервирует. А если поскользнется? Я ж его перехватить не сумею. Потом замучаешься доказывать, что он сам упал, без посторонней помощи.

– В какой-то мере. Отойдите от края.

– Сейчас. Здесь… есть неправильность.

– Статистическая погрешность?

– Что-то выбивается. Но понять не могу, что именно. Наверное, мне и вправду следовало чаще выходить из дома. Я в таких местах никогда не бывал, а потому и не срабатывает. – И, к моему облегчению, сделал шаг назад. – Слой, – сказал внезапно. – Слой мха нарушен. Там.

И указал.

Так и есть. Темная полоса была видна. Как будто кто-то поскользнулся. И устоял.

А вон еще одна, правда малозаметная.

Тварь взвыла, подзывая к себе. И Бекшеев, приняв мою руку, сполз с камней.

– Вот если бы вы свалились, а? – не удержалась я. – Мне бы Одинцов чайной ложкой мозг выел. Нотациями приправляя.

– Так бы испереживался?

– А то… Он вон отдел готовит, вас готовит. – Бекшеев посмотрел на меня с явным сомнением. – Ну вы же не настолько наивны, чтобы полагать, будто вас и вправду оставят в нашей дыре? Это так, опыту набраться. Здоровье укрепить. А там…

Я хлопнула себя по бокам. Становилось прохладно. И небо потемнело. Давешние тучи налились характерной синевой, стало быть, скоро снег посыплет. И не такой мелкий, как обычно.

Погода… Надо было прогноз узнать.

Что-то рано темнеть начинает. Плохая примета. Очень.

– Времени мало. Надо вернуться, пока не накрыло.