Не взывай к справедливости Господа

– Товарищ ря-до-вой, почему не выполняете команду? – раздельно произнося слово «рядовой», грозно начал он, что не предвещало ничего хорошего этому рядовому.

Кирилл неспешно поднялся, застегнул брюки, приложил руку к виску и громко отчеканил:

– Товарищ прапорщик, рядовой Назаров…

– От-ставить!

– Рядовой Назаров…

Но «степняк» его тут же оборвал:

– Разговорчики! Наряд вне очереди!

– Товарищ прапорщик… – начал было снова Кирилл.

– Два наряда вне очереди, за пререкания со старшим по званию!

Кириллу ничего не оставалось, как сказать короткое – «Есть!»

– Повторить по Уставу!

– Да пошёл ты… – сжимая кулаки, пробормотал Назаров тихо, но так, чтобы непременно услышал этот кривоногий «мухобой».

– Не слышу! – прапор почти вплотную подошёл к Назарову и узкие глаза «степняка» желтовато блеснули.

– Есть два наряда вне очереди… – без энтузиазма ответил Кирилл, хотя кулаки его сжимались, и он едва удерживал себя, чтобы не сунуть в довольно загаженное солдатами «очко» морду этого, невесть откуда взявшегося, командира.

С ним-то он бы справился наверняка, но штрафбата за подобное потом ему не миновать, и Назаров с трудом заставил себя сдержаться.

– Чтобы туалет к отбою блестел, как у слона яйца!

– Товарищ прапорщик, я у слона яйца не щупал! – под оглушительный хохот ребят съязвил Кирилл.

Но «степняк» уже вышел, прикрыв за собой дверь.

2

Кто служил в армии, тот знает, что на уборку туалета назначают самых нерадивых солдат находящихся в наряде.

Вот теперь Кириллу Назарову пришлось узнать, что такое армейский наряд вне очереди.

Сказано, сказано мудрыми из мудрых, что кобылу надо обходить спереди, а командира сзади…

Долго стоял Кирилл перед дилеммой – подчиниться приказу и униженно скоблить выстроенные в широкую шеренгу «толчки» или, махнув рукой, ожидать дальнейшее.

Кирилл уже знал, что в армии шутки со старшими по званию плохо кончаются, и он, с отвращением подняв швабру, попытался что-то убрать в порядком загаженном сортире.

Но тут к радости Назарова, несколько раз прохрипев, кончилась в трубах вода и солдат, отбросив швабру, с лёгким сердцем пошёл гулять по расположению части, знакомясь с местом своего нового пребывания.

Возле одной из казарм его встретили два, судя по виду, старослужащих солдата, два «старичка».

– Махнём не глядя! – сказал Кириллу один из них, потряс запястьем на котором зелёным светом мигнул циферблат наручных часов.

Назарову его оригинальные японские часы, приобретённые по случаю у базарного ханыги, теперь были нужны, как рыбе зонтик. «Сержант разбудит, как человеков» – совсем по Высоцкому.

– Давай! – заинтересовался Кирилл светящейся игрушкой.

В один момент обменялись «не глядя», пожали друг другу руки и разошлись.

Кирилл взглянул на новую штучку. Было ровно тридцать минут до отбоя, и он, бесцельно шатаясь, снова набрёл на ещё несколько старослужащих солдат, которые дружелюбно предложили обменять, что у кого в карманах.

– Давай! – безразлично сказал Назаров, зная, что всё равно с тем, что у него есть, рано или поздно придётся расстаться, и вывернул свои карманы. В одном лежал фирменный швейцарский складной ножик с ручкой из красного коралла.

Жаль вещицы, но солдатские законы ещё с незапамятных времён незыблемы: «отдай, и не греши!».

А у того весёлого «старичка» в кармане оказалась только одна махорочная труха – и всё.

– Ничего, землячок! И ты с кем-нибудь махнешься! По рукам!

– По рукам! – ударили ладонью в ладонь.

Кирилл мельком взглянул на часы. До отбоя было, как и прежде, ровно 30 минут.

«Успею, небось!» – сказал себе Кирилл и отправился дальше в поисках приключений.

Но приключения были у него ещё впереди.

Военный городок сразу сделался каким-то сумеречным и скучным, хотя всё так же горели фонари на столбах, освещая горбатую брусчатку под ногами. Всё так же светились большие жёлтые электрические шары перед входом в казармы. Но уже, как минуту назад, там не толпились солдаты. Места для курения опустели. И только один раскидистый тополь рассеянно ронял широкие листья возле штабной доски с портретами лучших военнослужащих части. Его тяжёлые ветви недовольно раскачивались, словно грозили молодому бойцу расправой.

Кирилл посмотрел на часы, они всё так же показывали, что до вечерней поверки и отбоя оставалось ровно 30 минут. Тряхнул кистью руки возле уха – привычного тиканья маятника не услышал. Тряхнул ещё раз – молчок!

«Вот теперь – всё!» – обречённо подумал Кирилл. Пропустить вечернюю поверку для солдата равно самоволке. Наказание за проступок самое строгое – и не только нарядом вне очереди.

Перемахнул кустарник, щетинившийся обочь тротуара, выскочил напрямую к штабу, а там десяток метров до казармы.

Вспомнил про неубранный туалет и, переведя дыхание, остановился у входа: «Во – не повезёт! На родной жене триппер подхватишь!», тряхнул головой и решительно шагнул в казарму.

Кроме зевающего у тумбочки дневального, в коридоре никого не было.

Кирилл хотел было незаметно юркнуть в спальное помещение, но дневальный взлетевшим на стреху молодым петушком тут же радостно прокричал: