Не взывай к справедливости Господа

Водка была ледяной и безвкусной. Выпить целый гранёный стакан – много. Но, с другой стороны, кто будет за тобой допивать? Вылить под ноги – немыслимо. Побьют. И Кирилл с короткой передышкой, влил в себя содержимое до конца.

Не успел даже от знобкости передёрнуть плечами, как бригадир ему уже услужливо протягивал хорошо пропеченную куриную ляжку. Невеста Сергея Подковырова сопроводила своего женишка основательно.

– Жена-баба в дорогу собирала, – уловив взгляд Кирилла, лыбился Лафа. – Привязчивая – страсть! Пришлось поклясться, что как только прибуду из командировки, так и под венец, – лукаво подмигнул он понятливому прорабу.

От нашего стола – вашему столу!

Назаров распоясал свою дорожную сумку, вытащил оттуда любимую монахами Соловецкого монастыря и покойным писателем Солоухиным перцово-чесночную настойку собственного приготовления, комок фольги, в котором был запечён обвалянный в красном перце свиной окорочек, пару солёных огурчиков, а хлеб – добавил Лафа.

Так что хорошо сидеть можно было долго.

Грести против течения было бесполезно, и они поплыли…

Ныряя и выныривая, Кирилл незаметно погружался в омут, в то время как их самолёт входил в ночь.

Его орава, свесившись с сидений, пристёгнутая страховочными ремнями спала обвальным сном.

Привыкший к шуму винтов Кирилл уже не замечал рёва моторов, только равномерный убаюкивающий звук. Страшно захотелось покурить. Его сегодняшний напарник по выпивке, привалившись к плечу, тоже похрапывал.

Что оставалось делать? Он закрыл глаза и закачался в сладкой дрёме.

Из состояния забытья Кирилла вывело странное чувство, словно кто-то суёт ему в нос воняющую табаком тряпку. Он, махнув возле носа рукой, открыл глаза. Перед ним никого не было.

При всём неудобстве для пассажирских перелётов, самолёт всё же был оборудован одной точкой, без которой восемь часов перелёта человеку было бы трудно перенести. И вот та самая точка располагалась за лёгкой дюралевой перегородкой, как раз рядом с креслом, в котором, блаженно вытянув ноги, дремал Кирилл.

Грузовые перевозки сопровождали обычно мужчины, поэтому дверь в санузел отсутствовала, и овальный проём служил входом в столь необходимое место.

Судя по тому, что Назарову никто не отдавил ноги, его команда до этой точки ещё не созрела.

Кирилл повернул голову к переходному лючку и с ужасом увидел, как из-за перегородки, ломаясь в дверном проёме, тянется по потолку голубая струйка дыма. Выкрикнув что-то нечленораздельное, он в два прыжка очутился возле кабины лётчиков и забарабанил в дверь, которая тут же пружинисто распахнулась, опрокинув Кирилла на спину.

Быстро вскочив, он просунулся в тесноту кабины пилотов. Там стоял умиротворяющий голубоватый полумрак от подсветки приборов, а в окнах – чёрная стена ночи.

Уму непостижимо, куда они могут загреметь в этой всепоглощающей космической бездне!

С левой стороны от Кирилла, свесив на грудь голову, мирно спал первый пилот, а его молодой напарник, тоже отпустив полукруг штурвала, копался отвёрткой в какой-то коробочке, зажав её между колен.

Никем не управляемый штурвал легонько вздрагивал, чуть поворачиваясь из стороны в сторону.

Самолёт шёл на автопилоте.

Может быть, потому что машина была старая, приборы безопасности не среагировали на пожар в хвостовой части самолёта или этот молодой парень просто-напросто пропустил сигнал из-за своей неопытности, пока спал его старший пилот, но паники в кабине не было.

Назаров, размахивая руками, стал кричать, что самолёт горит и надо что-то делать. Но из-за гула двигателей и наушников на пилотах никто не услышал его слов.

Молодой пилот, глядя на встревоженный вид ворвавшегося в кабину Кирилла, быстро выпростался из кресла, сдёрнув наушники.

Назаров показал ему рукой в хвостовую часть самолёта, где через проём в перегородке, теперь уже клубами прокатывался в салон едкий, смешанный с какой-то гадостью, дым.

Лицо пилота мгновенно побелело, и он кинулся туда, в дымное, вонючее чрево.

Монтажники-перелётчики, не чувствуя никакой опасности, спали тяжёлым, глухим сном в алкогольном дурмане.

Моторы ревели всё так же спокойно и ровно с полным равнодушием к тому, что может произойти с людьми.

Кирилл бросился вслед за пилотом, мысленно прощаясь со всеми, кого любил на этом свете.

Споткнувшись о ящик с инструментом, который был рядом с его креслом, он боковым зрением увидел, что кресло, где спал его бригадир, теперь пустовало.

Здесь надо отметить, что при всей недисциплинированности и беспечном разгильдяйстве монтажников, эти ребята понимали, что и они тоже смертны, и не надо всуе искушать судьбу. Сидя на бочке с порохом, ни один курильщик не сделает затяжки, даже если он и не курил неделю, поэтому при погрузке, пропустив мимо ушей совет старшего пилота, Назаров не стал отбирать у них сигареты, коль они побожились продержаться без курева до конца перелёта.

Всем было ясно, что чем чёрт не шутит, когда Бог спит…