Не взывай к справедливости Господа

На озабоченный вид прораба обратил внимание только бригадир. Узнав о проблемах, он шумно вздохнул и потянул Кирилла за рукав к общему застолью.

Опохмелка, конечно, дело хорошее, но на прорабе висела ответственность за людей, за работу, которая поможет ему обрести былую жизненную прочность, потому то и отказался от застолья их начальник, тем самым несказанно удивив и огорошив рабочий класс.

Ребята только с недоумением поглядывали в его сторону, прихлёбывая из пластиковых стаканчиков и шумно работая челюстями.

«Во, – чудак!» – было написано на лицах.

Откуда-то сбочку суетливо возник ещё один доброхот из бригады, Мишка Ермолаев по прозвищу «Коммунист», хотя коммунистом никогда не числился.

– Вмажь, начальник! Пьяного Бог бережёт! – успев принять «на грудь», бестолково затараторил он. – Дорогу загрунтовать надо, начальник!

Какой он к чёрту начальник, когда не сумел обеспечить нормальные условия своим людям!

Кирилл, недовольно отмахнувшись от словоохотливого пьянчужки, пошёл искать начальника аэропорта, чтобы выяснить вопрос с выгрузкой оборудования из самолёта.

Но ему навстречу уже спешил какой-то человек в стандартной форме гражданской авиации, что-то говоря на ходу и показывая рукой в сторону взлётной полосы.

Оглянувшись, Назаров увидел, как их самолёт, почти касаясь крылом высоченного сугроба возле здания аэропорта, подруливает прямо к выметенной начисто бетонной площадке.

Подбежавший авиатор сказал, что надо срочно освобождать борт номер пятьсот тридцать пять, так как он через полчаса улетает в аэропорт приписки. «Здесь штрафом не отделаешься! Под суд пойдёшь!» – И, погрозив пальцем перед лицом Кирилла, убежал так же быстро, как и появился.

Монтажникам такое сообщение, несмотря на выпитое, не прибавило энтузиазма.

Разомлевшие и хорошо опохмелённые, они уже лежали вповалку возле большой батареи отопления, лениво перекидываясь обычными, ничего не значащими матерками.

В дальнем углу среди порожних ящиков и какого-то бытового хлама сидел, закутавшись в старую, пыльную ковровую дорожку, Мустафа. Рядом на батарее отопления были развешены его ватные штаны, которые слегка парили.

Чтобы не отравлять атмосферу почти пустого зала этими испарениями, ребята перегнали Мустафу сюда, в самый закуток.

Он сидел молча, по-совиному крутя головой, и беспричинно щерясь.

«Ну, что за люди! На месте Мустафы плакать надо, а он сидит и весело щерится. Запасных ватных брюк нет, так что ему обеспечено на весь срок командировки незаменимое место в теплушке, а не звенеть мудями на морозе. Наверное, поэтому Мустафе сегодня так весело. Тьфу, зараза!» – плюнул в его сторону Кирилл и с несвойственной ему злостью выругался.

– Мустафа, он и есть Мустафа! Чего с него взять-то? – поддержал Кирилла кто-то из ребят. – Ему всё равно яйца без надобности.

Бригадир по кличке «Лафа» приложил некоторые усилия к подъёму бригады, попинал кое-кого ногами, и все, кроме Мустафы, отправились на разгрузку самолёта.

Минут через пятнадцать мешки и коробки были уже на снегу, и самолёт, ревя двигателями, медленно развернулся и пополз в дальний конец поля.

Нужно было что-то делать со всеми этими узлами и ящиками.

Ребята, потоптавшись на месте, молча покатили сварочный агрегат прямо в здание аэропорта. Туда же закидали ящики с инструментом и монтажными приспособлениями на все случаи жизни.

Посовещавшись с бригадой, Назаров решил оставить здесь сторожить оборудование самого никчёмного, то есть Мустафу, а самим отправиться электричкой до неведомой станции Мамырь и вежливо посмотреть в глаза тому человеку, который заставил их торчать без уведомления в чужих краях, у чёрта на куличка. Так бы и сказал – не нужны, мол; они бы с радостью с этим же бортом за номером пятьсот тридцать пять вернулись бы восвояси. Всё равно полёт был уже оплачен. Но, потом, выкурив ещё по сигарете, они в другой раз решили, что добраться до леспромхоза сегодня им никак не удастся – день короток, как дамские трусики, а ночью – кого высвистывать в глухой тайге?

Было сказано: «Там встретят!». Вот и встречают гостей дорогих…

Но все печали и сомнения были утолены.

Не успел Назаров под невесёлые мысли, привалившись к батарее отопления, вздремнуть, как перед ним вырос человек в больших серого цвета валенках и в чёрном полушубке кустарной выделки.

Человек приветливо улыбался, показывая рукавицей в сторону окна, где стоял окутанный белым паром от выхлопных газов небольшой автобус японского производства с большими чёрными иероглифами по борту.

Нищему собраться – только подпоясаться!

Ребята вмиг, повскакав, завозились возле своего груза и, хлопая туда-сюда дверьми, вызывая недовольство работников аэропорта, в момент загрузились.

Шофёр уже выжал сцепление, как кто-то вспомнил про Мустафу, и вот он уже под хохот ребят, зажимая обеими горстями мотню на брюках, повалился в услужливо открытую дверь.

Знай наших!

Поехали!

4

По обе стороны дороги за высоченными сугробами лежала изуродованная человеком тайга-матушка.