Не взывая к закону

– На скамейке у подъезда посидим.

– Умный ты, друг Миша, – язвительно заметил Стасик. – Будешь каждого в лифте сопровождать, чтобы посмотреть – не к Ленке ли?

Курашов обескураженно задумался. Стасик прервал его размышления:

– Сейчас пойдем.

– Может… ты один? – Курашов опустил глаза.

Стасик схватил его за отвороты пиджака, с силой притянул к себе, прошелестел с неожиданной яростью:

– Светиться, гад, не хочешь?! Умник вонючий! Я лезь во все дыры, а ты в сторонке?! Хрен!

Курашов попытался оторвать его руки:

– Иди ты!.. Я же советуюсь!

Стасик разжал пальцы, толкнул Курашова к двери:

– Звони!

Тот разгладил лацканы, придирчиво осмотрел костюм и нажал на звонок. За дверью мелодично засвистала птаха.

Ситникова не имела привычки интересоваться, кто пришел, и никогда не пользовалась глазком, доставшимся ей в качестве совместно нажитого имущества после расторжения брака со вторым мужем. Выйдя из ванной, она лишь плотнее запахнулась в халат, открыла дверь.

Увидев попутчиков по лифту, почувствовала недоброе, нахмурила брови:

– Вы ко мне?

– Собственно… – замялся Курашов, заглядывая через ее плечо, нет ли кого в квартире.

Стасик отстранил его, сверкая золотой улыбкой, шагнул через порог. Ситникова машинально отступила, и этого было достаточно, чтобы незваные гости проникли в коридор. Захлопнув за собой дверь, Курашов заметил в глазах хозяйки испуг, торопливо произнес:

– Мы с вами поговорить хотели…

Ситникова пришла в себя. Ощущая неприятную дрожь, словно на ее влажное после душа тело дохнуло холодным сквозняком, спросила с прорвавшейся неприязнью:

– Интересно бы знать, о чем?

Стасик осклабился еще шире:

– Элен, я не люблю, когда меня принимают в коридоре.

– Подождите здесь, я переоденусь, – не зная, как поступить, сухо произнесла Ситникова.

Она прошла в комнату, хотела плотно прикрыть за собой дверь, но тут же увидела, что золотозубый пришелец, нимало не смущаясь, последовал за ней.

– Переодевайтесь, я подожду, – ухмыльнулся он, усаживаясь в кресло, потом крикнул в коридор: – Федорович, поставь замок на предохранитель… Мало ли…

Послышался щелчок предохранителя, в комнату бочком вошел Курашов.

– Элен, у нас к вам весьма деликатное дельце… – вытирая о штанины вспотевшие руки, сказал он.

Ситникова почувствовала слабость в коленях, безвольно опустилась на диван. Стасик загоревшимися глазами уставился на распахнувшиеся полы халата, под которым мелькнуло голое тело, и от этого дрожь, начавшая бить Елену Николаевну, еще более усилилась. Она улыбнулась из последних сил:

– Коли так… давайте знакомиться… Меня зовут не Элен, а Елена Николаевна.

– Очень приятно, – поспешил с ответом Курашов, чувствуя, что его попутчик готов ляпнуть очередную глупость: – Меня – Владимиром Петровичем…

Имя и отчество он проговорил особенно отчетливо, бросив на Стасика многозначительный взгляд. Ни это, ни то, что между тем, как представился морщинистый незнакомец, и тем, как назвал его золотозубый, было несоответствие, не ускользнуло от настороженного внимания Ситниковой. Однако она постаралась не показать своей тревоги.

– Меня можно просто Шуриком, – назвал имя своего давнишнего соперника по рингу Стасик, слышавший от кого-то, что тот совсем свихнулся – оставил спорт, окончил школу милиции и подался в участковые инспекторы.

– Елена Николаевна… – с чувством произнес Курашов, – скажу откровенно, без обиняков… Мы ищем вагон с луком…

Стасик закурил, хмыкнул:

– Не прикидывайся, знаем, что к тебе привезли.

Курашов осуждающе посмотрел на него, потом мягко обратился к Ситниковой:

– Давайте будем взаимно правдивы… Наверняка вы получили свою долю… С кем вы ее поделили? У кого остальная сумма?

– Не понимаю… О чем вы? – неуверенно прервала Ситникова.

Курашов остановил ее жестом:

– Подождите!.. У нас имеется и деловое предложение. Поскольку вы имеете возможность реализовать лук, мы могли бы установить с вами долгосрочные связи…

Из сказанного им Елена сделала вывод, что посетители, которых она так боялась, не знают о ее связях с Ефимовым. Но от этого положение не становилось легче. Тем более что для себя она решила прекратить подобные махинации, чтобы больше никогда не испытывать того животного страха разоблачения, какой перенесла после ареста старого мошенника. Делиться выручкой от продажи последнего вагона она не хотела. Эти деньги были для нее неким страховым полисом, гарантирующим безбедное существование на довольно продолжительный промежуток времени, освобождающим от необходимости каждодневно рисковать по мелочам.

Ситникова ушла в свои мысли и не сразу расслышала фразу Стасика. Он повторил тем же угрожающим тоном:

– Она не понимает.

Елена Николаевна умоляюще взглянула на Курашова:

– Я действительно ничего не могу понять.

– Бог с ним, с вагоном, – небрежно махнул рукой Курашов, который решил чуть-чуть повременить с вагоном и выполнить другое, не менее важное поручение Турсунова – найти вместо севшего Ефимова другой пункт сбыта. – Что вы ответите на наше предложение?

– Какое? – широко раскрыла глаза Ситникова.

– Вы будете получать лук и реализовывать через бюро, естественно, за обусловленное вознаграждение…