Не взывая к закону

– Не надо, Стасик! Не надо! – тоскливо прокричали наверху.

Раздался хлесткий звук. Ошибиться было невозможно. Били по лицу.

– За что?!! – истерически выкрикнул тот же голос.

В ответ зловеще прошелестели:

– За все! По твоей милости взаперти оказались! Твой юрист КПЗ нам устроил, а не снабженца с деньгами! Нету тут никого, понял?

Землянский догадался, кто достался ему в соседи, и сам удивился, что не испытал при этом никакого страха. Вероятно, страх непостижимым образом впитался в непробиваемые стены, растекся по сырому бетонному полу.

– Есть снабженец. Тут я, – негромко крикнул он, медленно вставая с дивана.

– Ну вот, ну вот, – почти радостно зачастил Курашов, отступая от Стасика…

Тот, скользнув руками по металлическим перилам, спрыгнул вниз, замер перед Землянским. Первым побуждением было изувечить того, по чьей милости заварилась вся эта каша, расхлебывать которую придется не один год. Однако, столкнувшись глазами с анемичным взглядом Бориса Игоревича, посмотрев на жалкую помятую физиономию с колючками щетины, на изжульканный костюм, на съехавший набок галстук, даже Стасик почувствовал нечто похожее на жалость.

– Робинзон Крузо!.. – криво усмехнулся он. – Похоже, ты здесь не первый день.

– Не первый, – кашлянул Землянский, безучастно представился: – Борис Игоревич… А вы, наверное, хозяева злополучного лука?

– Вроде того, – буркнул Стасик, устраиваясь на диване. – Чего жрешь-то тут?

– Тушёнку, лук тот самый… В глотке уже стоит.

– Чтоб ты вообще от него загнулся! – беззлобно пожелал Стасик, крикнул: – Друг Миша! Спускайся, все свои!

Показался Курашов, смущенно прикрывая опухшую щеку, виновато улыбаясь:

– Здрасьте…

Землянский вяло кивнул, взглянул на обоих, констатировал:

– Выходит, этот малый и вас заманил… Ловкий толстячок…

– Мент он, что ли? – недоверчиво осведомился Стасик.

– Не знаю… Сначала я думал, что он – один из вас… Потом он сказал, что не из милиции… Лучше мент, чем шизик какой-нибудь… Так и сгнием здесь…

Стасик невесело усмехнулся:

– Точно… На психа смахивает…

Курашов обратился к Землянскому:

– Вы не пробовали выбраться отсюда?

– Бесполезно… Стены из блоков полуметровой толщины, сам доставал на ЖБИ… Перекрытия тоже будь здоров. С отбойным молотком, и то дня два долбиться надо…

– А если вниз подкоп сделать? – озарилось лицо Курашова.

– Граф Монте-Кристо! – саркастически хмыкнул Стасик.

– Если копать в сторону ворот, а это самое короткое расстояние, получается метров шесть… Да вверх столько же… – рассудительно возразил Землянский. – Прикидывал я…

– Надо попробовать! – воскликнул Курашов.

– Дай ему лопату, пусть роется, – сказал Стасик. – У меня чего-то желания нет. Менты появятся, засмеют… Лучше уж так дожидаться. Попить есть чего-нибудь?

– С этим хуже, – посетовал Землянский. – Канистра с водой в багажнике осталась. Компоты пью… Из «виктории» и из смородины, прошлогодние еще… Жена, идиотка, сахара столько набухала, от изжоги загибаюсь.

– Концентрированные, должно быть? – предположил Курашов. – Их водой надо разбавлять.

– Ох, друг Миша, с тобой не соскучишься… – вздохнул Стасик.

– С тобой тоже! – неожиданно огрызнулся тот. – За лук много не прилепят, а вот за бабу!..

– Заткни помойку! – взвился Стасик.

Землянский понял, о чем речь, успокоительно взмахнул рукой:

– Она говорила мне… Ничего страшного, заявить не должна… Половина-то выручки у нее осталась.

Стасик заставил Курашова сжаться под тяжелым взглядом, повернулся к Землянскому:

– А другая?

– Здесь.

– Где?! – почти в унисон воскликнули Курашов и Стасик.

– А-а!.. Там, – безразличным движением Землянский указал на люк, ведущий на третий, самый нижний, этаж.

– Надо куда-то спрятать, зарыть! – всполошился Курашов.

– Ну и дебил ты, друг Миша! – с досадой бросил Стасик. – У ментов нюх, как у собак… Найдут… Лучше самим отдать, чтобы зачлось.

В глазах Курашова мелькнуло ехидство, но от высказываний он благоразумно воздержался. Стасик глянул на Землянского:

– Тащи, что ли, свой компот.

В этот момент гараж начал вначале мелко, потом все сильнее вздрагивать. Курашов втянул голову, прижался к стене. Глаза Стасика расширились, он напрягся, словно готовясь к прыжку. Только Землянский остался спокойным, пояснил:

– Товарняк… Уголек кузбасский везут…

Грохот затопил все три этажа. Лица пленников потускнели, стали похожи на лица грешников, столкнувшихся с разбушевавшейся стихией и воспринимающих ее гнев как выражение божьего негодования неправедными их делами.

ГЛАВА 49

От начальника райотдела милиции Обиджонов вернулся в прескверном настроении. Шелехов понял это сразу.

Пройдя к столу, Абдухамид в сердцах так отодвинул стул, что у того ножки визгливо проелозили по полу. Сделав вид, будто засмотрелся на готовящуюся к выезду оперативную группу, Шелехов не отошел от окна, ждал, что скажет коллега.

– Сабитов погиб, – коротко и отрешенно произнес Обиджонов.

– Ты же вчера с ним беседовал? – нахмурился Шелехов.