Не забудь меня (ЛП)

- Отношения, – она говорит это с таким видом, будто груз свалился с её плеч, потому что это скорее признание, чем утверждение. Бремя, которым она только что поделилась с лысеющим бородатым мужчиной, что сидит рядом с ней на диване. – Я хочу знать, не рановато ли думать об отношениях.

Его брови подпрыгивают аж к середине лба (и ей кажется, что если бы он не снял кепку, когда вошёл в дом, брови бы скрылись под козырьком).

- Вау, ты уверена, что хочешь спрашивать меня об этом?

Она поджимает губы и смотрит в пол, чувствуя, как начинают гореть щёки.

- Вот видишь, поэтому я и не хотела говорить тебе – я знала, что ты так отреагируешь и…

- Эй, сестрица, я никак не реагирую. Я просто не уверен, что я именно тот, с кем тебе нужно говорить. Я и внешностью не вышел, да и вообще не числюсь в списках местных казанов.

- Не будь к себе таким строгим, - говорит она, наклоняясь вперед, чтобы неуверенно, успокаивающе потрепать диванную подушку рядом с ним. (К нему она не дотягивается, не касается его, но это предельная близость, с которой она может справиться, и, похоже, он уважает её попытку.) – Я думаю, что ты очень милый.

- Ну да, конечно, ты же только что спросила меня об отношениях с Голдом. Твое мнение определённо не совпадает со мнением большинства.

Она пожимает плечами.

- Это не значит, что я не права.

Он практически заталкивает в рот ломоть бананового хлеба (и если он пытается скрыть от неё, как румянец покрывает его шею и всё лицо – до блестящей макушки - то ему это не удаётся). Тяжело глотает. Смахивает несколько крошек с клетчатой рубашки, откашливается и говорит:

- Ты уходишь от темы. Мы тут говорили о тебе и… Голде, – то, как он делает паузу, совсем не внушает доверия, но он не смеётся, и не уходит, и не говорит ей, что делать, поэтому это её не беспокоит.

- Тебе он не нравится, - говорит она.

- Он мало кому нравится.

Она чувствует, как выражение её лица меняется, знает, что теперь оно становится напряжённо-нейтральным. Она вновь берёт кружку и делает глоток чая (её чай почти остыл и утратил крепость)

- Но слушай, - говорит он и улыбается, чтобы снять остроту своих предыдущих слов (чтобы хоть немного притупить правду), - речь же не обо мне. Очевидно, что тебе он нравится. – он улыбается ей (чуть кривовато), пока она не улыбается в ответ. – Расскажи мне, почему.

- Ну, он… он… - и это странно – говорить о Румпе (потому что он временами такой замкнутый, такой отчуждённый от остальных горожан), но Лерой наблюдает за ней без всякого давления, и она знает, что он скажет ей правду (потому что он был одним из первых - Лерой, Вэйл, Румп и Эмма), и, прежде, чем она успевает это осознать, её заикание сменяется потоком слов, которого она не может сдержать.

- Он был очень добр ко мне. Терпелив. Он понимающий. И милый. Очевидно, что мы были небезразличны друг другу… раньше… Но он никогда не давил на меня. Он вёл себя как джентльмен. И он был со мной честен. И он старается, он очень старается делать вид, что его сердце не разбито, хотя я знаю, что это так. И он всё ещё во всём мне помогает, даже если сам, я в этом уверена, нуждается в помощи так же сильно. Думаю, он очень одинок. Иногда я вижу, что у него много слоёв и…, - она останавливается, допивает чай и ставит кружку на столик. Она проводит руками по юбке, разглаживая ткань на коленях. – И я думаю, он правда любит меня.

- Ну… да.

Не такого ответа она ожидала.

- Да? – повторяет она.

- Да. Он тебя любит. Каждый, у кого есть глаза, видит это. – Лерой говорит так, будто это очевидно (и она думает, что, наверное, так и было с того самого дня когда она увидела Румпа впервые – разбитого и дрожащего на скользком от дождя асфальте, опасного и охваченного жаждой мести из-за потери Белль).

- Правда? – снова спрашивает она.

- Джейн, - говорит Лерой (и он произносит это как «сестрица», качая головой и криво улыбаясь), - Этот человек ел с тобой мороженое. На людях. Он подарил тебе библиотеку. Это же не наука о ракетостроении.

Она подавляет улыбку, но не может скрыть румянец, заливающий её щеки.

- Слушай, - говорит он, - я не собираюсь говорить тебе, что ты ничем не рискуешь. Ты же будешь встречаться с мистером Голдом. – Она бросает на него укоризненный взгляд, и он примирительно поднимает руки (но она не может на него злиться, потому что, скорее всего, он прав). – Но кое-кто однажды сказал мне, что любовь – самая удивительная и самая замечательная вещь на свете. Любовь – это надежда. И если ты влюблена… лучше наслаждайся этим, пока есть возможность. – Он смотрит на неё и пожимает плечами – и это сглаживает серьёзность его слов. – Это пословица, между прочим.

- Как мне… - она делает паузу, мягко прикусывая нижнюю губу и убирая прядь волос с лица, – как мне узнать, люблю ли я его?

- Сестрица, - говорит Лерой, снова качая головой, будто не веря, что собирается это сказать, – ты назвала его милым. Конечно, ты влюблена.