Не забывай мою любовь

Каро легла. Пять лет назад у них все было так сложно. И ничего не изменилось: вчерашний спор тому доказательство. А после сегодняшнего утра она поняла, что ей следует подавить то чувство, которое она испытывала, когда находилась с ним – чувство надежности. С этим покончено. Хватит жить наполовину – она должна распрощаться с прошлым.

Дверь открылась, и вошел Джек. Каро выразительно на него посмотрела.

Он покачал головой:

– Ничего.

– Похоже, что она говорит правду – что она не брала табакерку. Хотя… – Каро нахмурилась.

Джек сел в кресло напротив:

– Хотя – что?

– Перед тем как я вчера отключилась, я услышала, как она говорила с моим отцом.

Он удивленно посмотрел на Каро.

– Мне не привиделось, поверь, Джек. Барбара смотрела в окно и разговаривала с умершим, ну, как мы иногда делаем это.

– Говори за себя. И что она сказала?

– Она спрашивала моего отца, почему он так жестоко поступил и… – Каро старалась вспомнить слова Барбары как можно точнее, – и что-то о том, почему он заставляет ее сделать это… Примерно вот так она сказала.

– Твой отец оставил тебе все свое состояние?

– Да.

– Без каких-либо условий?

– Без единого.

Джек покачал головой:

– Я мог бы предположить – даже уверен, – что он поставит условие: управление фондом твоей матери.

– Я заявила ему, чтобы он об этом забыл… Что я не желаю, чтобы мне диктовали, как мне жить.

– И он с тобой согласился?

– Ему пришлось. Я повторяла ему это не один раз. Почему ты спрашиваешь?

– Просто мне надо понять, почему он поступил так, как поступил.

Понять ее отца – дело безнадежное.

Они с Джеком замолчали. Сердце у Каро колотилось часто-часто. Она вспомнила слова Барбары о том, какая она сдержанная и как хорошо владеет собой. Пять лет назад она думала, что Джек знает, как горячо она его любит. Вероятно, она не показала ему своей любви – сдержанность пересилила, и он так этого и не узнал.

– Я хочу поговорить о скелете в шкафу, – произнесла Каро, чувствуя, что от волнения у нее пересыхает во рту.

– Какой еще скелет?

– Об аборте, который у меня был пять лет назад.

У него свело каждый мускул в теле.

А у Каро не было сил продолжать. Но она должна. Если Джек узнает правду, то, может, не будет так сильно ее ненавидеть. Может, его горечь поубавится? И… может, он обретет счастье с той, другой женщиной.

От этой мысли сердце разрывалось на части.

– В те первые недели после твоего ухода я часами думала о том, почему ты ушел, пыталась понять, почему ты ушел таким образом.

Придя как-то вечером после работы, она не увидела в их квартире никаких следов присутствия Джека. Она увидела лишь записку, где сообщалось, что он понял, что им в жизни нужны разные вещи, и он возвращается в Австралию. Прошло несколько месяцев, прежде чем она наконец поверила в то, что он никогда не позвонит.

– И ты что-то надумала?

Ох уж эта его ядовитость!

– Да, надумала. У меня с мозгами все в порядке. – Голос прозвучал едко, но она ничего не могла с собой поделать. – Я решила, что ты наверняка каким-то образом узнал о прерывании беременности.

Он кивнул:

– Был звонок из больницы.

– Они тебе… сказали? – Это ее ужаснуло. Они же заверили ее в конфиденциальности.

– Нет, не сказали. Но я сыщик, Каро, не забывай. Мне не составило труда сложить два и два.

– Тем не менее ты узнал не все.

Он не заорал, не стал носиться по комнате, ломая руки и обвиняя ее в том, что она убила их ребенка – он смотрел на нее с таким выражением в глазах, что ей сделалось совсем плохо.

Джек поднял голову:

– Я понимаю твое право принимать собственные решения, когда дело касается тебя лично. Я это не оспариваю. Но избавиться от ребенка, которого я так страстно хотел… – Он побледнел. – Вот тогда я понял, у нас с тобой никогда – никогда! – не будет детей.

Детей, которые были для него важнее, чем она.

– Тогда я до конца осознал, что ты действительно не хочешь детей.

– Я говорила, что не готова к этому.

Не хотеть или не быть готовой… Он так этого и не понял. Она же просила его дать ей три года. Конечно, она не могла наверняка обещать, что после этого срока у них будут дети, но ей необходимо было время, чтобы прийти к решению, убедиться в том, что она готова к материнству.

Стоило ей подумать, что она может стать родительницей, похожей на своего отца, как она приходила в ужас. А Джек имел в виду идеальную семью, и это казалось ей чем-то фантастическим. В общем, она пребывала в полной растерянности на этот счет, а решение – слишком важное, чтобы ошибиться.

– Каро…

– Джек, у меня была внематочная беременность.

Он остолбенел. Если молчание может греметь, то гром для него прогремел.

– Ты знаешь, что это такое? – нерешительно спросила Каро.

– Да.

Она не узнала его голоса – он то ли осип, то ли охрип. А на лице – ужас.

– Это означает, что оплодотворенное яйцо попало не в матку, а в маточную трубу, – произнес он.

Она кивнула и с трудом продолжила:

– При внематочной беременности у плода нет возможности развиваться.