Не зарекайся (СИ)

— Хочу принять ванну, — ровно ответил, словно ничего странного не происходило.

— Так иди к себе!

— Меня и здесь всё устраивает.

От такой наглости потеряла дар речи, а стоило мужчине расстегнуть молнию и потянуть пояс брюк вниз, как ушла с головой под воду, чувствуя и дикое смущение, и абсурдность происходящего.

«Я его открыто в преисподнюю посылаю, всем видом показываю свою злость, а ему плевать».

Но не успела и тридцать секунд пробыть в тишине, как меня нагло выдернули из воды, подбросили в воздухе и вскоре мужчина уже лежал комфортно в ванной, прижимая меня спиной к своей груди и устраивая горячие ладони на животе.

Сглотнула от напряжения и паники. Попыталась рыпнуться, но удерживали крепко, а после началось откровенное издевательство.

Мои волосы полностью перекинули на одно плечо, а шею обжог клеймящий поцелуй, да такой продолжительный, что каюсь, меня куда-то повело не туда, а тело вновь начало наполняться уже знакомой истомой.

«Нет, Ева. Сопротивляйся!», — твердил разум, и невероятной силой воли смогла вцепиться в крепкие ноги Стружинского и впиться в них ногтями.

Над ухом послышалось тихое шипение, а затем на мочке уха сцепились острые зубы, вызывая короткий разряд тока по позвоночнику.

— Отпусти, — дёрнулась в отчаянии, но какой там. — Я не одна из твоих подстилок и более спать с тобой не намерена.

— Верно, — и мягкое первое слово даже успокоило, но следующие слова на корню отрубили всю радость. — Ты — моя будущая жена, мать наших детей. А трахаться мы будем много и часто.

Даже не знаю, что удивило больше, точнее, какое именно из признаний. Вытянулась по струнке, распахивая в ужасе глаза и медленно переваривая услышанное. Мне-то казалось, Луциан обладает теми ещё манерами, а оказывается, и он способен на столь…яркие и грубые высказывания. А стоило представить, как это «много и часто», как волна желания смешалась с паникой.

— Не хочу, — только тонко пискнула, зажмуривая глаза и надеясь, что это всего лишь сон.

Какой там!

Одна наглая шаловливая рука без затруднения скользнула по животу ниже, а затем грубые пальцы коснулись складок лона, играя с ними и вот, во мне уже сразу два пальца. Растягивают и подготавливают к очередной пытке.

Каюсь, грешна. Тело предало, разум отключился, и невольно выдохнула, правда следом раздался стон, голова откинулась назад аккурат на мужское крепкое плечо…

— Вот так, девочка, — вновь низкий тембр коснулся слуха, а шею обжог новый поцелуй, переходя плавно к ключицам, плечам…

В спину уже упирался восставший член, и это…возбуждало сильнее. Сквозь затуманенное сознание всё же проскользнул разум, и на миг беря себя в руки, попыталась сесть. Только вырваться всё равно не смогла, и более того невольно потревожила восставшую мужскую плоть, отчего Стружинский тихо то ли рыкнул, то ли зарычал, вжимая меня в себя сильнее.

Не успела сообразить, как уже оказалась лицом к голубоглазику, практически лёжа на его груди.

— Отпусти, — вновь попытка к свободе и совсем уж вялая.

Противоположный эффект.

Луциан легко приподнял меня и…

Насадил на свой член, вырывая из моей груди очередной стон.

Зажмурила глаза, дабы не видеть самодовольное лицо, и свой сдавшийся взгляд в отражении неестественно-голубых глаз. Но сейчас Луциану не нужен был мой взгляд. Нет. Он тупо хотел трахнуть меня и в очередной раз доказать, что перед ним невозможно устоять.

— С тобой контроль к чертям летит, — прошипел, хватая за волосы, оттягивая чуть голову назад и припадая губами к пульсирующей вене на шее.

Амплитуда движений нарастала, и с каждым новым толчком меня всё больше и больше накрывало горячей волной экстаза. Сознание затуманилось окончательно, и даже чрезмерно сильный укус в район плеча вызвал лишь отголосок боли, а затем меня накрыло пуще прежнего. Не стесняясь, вскричала в голос от наслаждения, цепляясь за мужскую спину, боясь упасть в воду. Тело затрясло от яркого оргазма, а в глазах заплясали миллиард ярких звёздочек. Чувствовала, как огромный член пульсирует во мне, извергая семя, и вместе с этим словно сквозь толщу воды расслышала нечеловеческое рычание.

Силы вмиг покинули меня, и попросту свалилась на мощную грудь, упираясь щекой на гладкое плечо. Сердце до сих пор норовилось выпрыгнуть из груди, а глаза только-только медленно открывались, пытались уловить хоть какой-то предмет. И тут же ощутила боль в плече, словно кто-то приложил горячий чайник. Зашипела, невольно дёрнувшись, но Луциан остановил, вновь прислоняясь в поцелуе к больному месту, а я замерла, чувствуя, как пекло сменяется приятным холодом. Ещё зачем-то мужчина начал поливать меня водой, и наконец-то смогла взять себя в руки, приподнимаясь, бросая вопросительный взгляд на манипуляции.

— Что за…?! — зарычал в испуге Стружинский, разглядывая алую воду, которая уже виднелась из-за подтаявшей пены.

— Что? — невольно переспросила, пытаясь понять, что именно его волнует.

— Почему вода красная?

— А, — устало протянула. — Это соль для ванн, — махнула рукой в сторону стеклянной колбы.