Не зарекайся (СИ)

— Больше обращённых или рождённых такими?

— Если ты про Дамиана, то он первый обращённый за последние лет сто, — усмехнулся Гретосс, и наша беседа даже начала его забавлять.

— Потому что истинный Виты? Не обращаете по…прихоти? — заинтересовалась данным вопросом.

— Это одна из причин, — задумчиво протянул, явно раздумывая, сколько мне можно рассказать. — Твой брат и человеком был крайне сильным, и тут не только физические способности. Когда обращают истинную пару, то уже заранее есть что-то вроде привязки. Новообращённому лучше даётся контроль, пара сдерживает некоторые…импульсы. Несколько веков назад ещё обращали по прихоти, но обращённые не могли контролировать себя, и их приходилось истреблять, пока они совсем с катушек не слетели.

— Ты так говоришь… Ты, наверное, очень…старый? — неуверенно спросила, отчего Гретосс спустя пару секунд тишины, вдруг раскатисто рассмеялся, хлопая себя по коленке.

— Ева, — пытаясь отсмеяться, начал мужчина. — Как же ты не тактична, — покачала головой, но до сих пор посмеиваясь. — Я ещё молод по нашим меркам. Мне 49 лет.

Надо ли говорить, что мои глаза медленно увеличивались в размерах, да и не могла поверить, что сидящий передо мной молодой мужчина, порою напоминающий легкомысленного парня, чуть ли не в отцы мне годится. Если по его словам, он ещё молод, то, сколько же лет Луциану…

— А Луциану? — всё же спросила, затаив дыхание.

— Чуть постарше будет. Ему 77.

«Я спала со стариком!», — сокрушённо думала, готовая посыпать голову пеплом, хотя размышляю со стороны обычного человека, ведь по меркам оборотней, мужчина явно не считается…стариком.

— Вижу шок в твоих глазах, и кажется, сболтнул лишнее, — резюмировал Януш, не дождавшись от меня ответа через пару минут.

— Для меня это всё в новинку, — словно начала оправдываться. — Одно дело читать книгу про…вас, фильм смотреть, и совершенно иное, понимать, что сказки не всегда вымысел. Признаюсь честно, я бы хотела, чтобы для меня это всё оставалось лишь сказками.

— Мне жаль, Ева. Но теперь — это часть твоего мира. Чем быстрее это примешь, тем лучше.

— Что, если я не хочу принимать ваш мир, Януш? Не по своей воле стала его частью. Сам прекрасно знаешь, Луциана стороной обходила, явно не грезила о таком суженном, да и сейчас готова отказаться.

— Он не позволит, — твёрдо отрезал, даже как-то устало. — Для нас обрести истинную пару — огромный подарок.

— И в чём же тут могут быть плюсы? — съехидничала, чуть ли не выплёвывая слова.

— Это шанс обрести истинное счастье, построить крепкую семью, обзавестись сильными наследниками, и каждый день быть уверенным в том, что тебе есть к кому возвращаться, даже если погряз в самой жопе.

— Я могла всё это получить и с обычным человеком, — фыркнула.

— Конечно. Но надолго ли? Сначала сильная химия, влюблённость, возможно и любовь, а затем измена? Нож в спину? — едко сыпал, смотря на меня уже крайне недовольно. — Не все люди чисты, как ты, Ева. За личиной Ангела может скрываться Дьявол. За свои года множество раз встречал самых ужасных представителей вашей расы. Поверь, в этом нет ничего благородного и прекрасного.

— Хочешь сказать, что я такая дурочка и обязательно выбрала бы себе в мужья самого отъявленного козла? Он бы влюбил в себя, заставил бы весь мой мир крутиться вокруг него, а затем изменил бы с лучшей подругой или вовсе убил, — с наигранным ужасом прикрыла рот ладошкой, но тут же руку убрала и едва усмехнулась уголком губ.

— Не зарекайся, ведь в этой жизни возможно всё. Но в одном можешь быть уверена точно.

— В чём же? Просвети меня.

— Луциан никогда тебя не предаст. Он скорее сам себе причинит боль. Вы истинная пара, Ева. Ни он, ни ты, вы более не сможете быть с кем-либо ещё. Думаешь, почему он развёлся с Ирмилой?

— Она не стерпела его скверный характер и сбежала, — выпалила то, о чём и так прекрасно знала, но следующие слова Гретосс заставили пересмотреть своё решение.

— Глупая ты ещё, — криво улыбнулся, покачав головой. — Он бросил её сразу, как только понял, что ты — его пара.

— Не ври, — отмахнулась, прекрасно зная, что это ложь, о чём тут же поспешила сообщить. — Мне было восемнадцать, когда он развёлся, а знакомы на тот момент мы были уже два года. Так что твоя теория трещит по швам, мой старый друг.

Гретосс тяжёло вздохнул, вновь качая головой и не сводя с меня нахмуренного взгляда. И почему-то создавалось ощущение, что меня считают действительно тупой. А может просто уже не знают, какую причину выдумать, чтобы я вдруг посмотрела на Луциана и наш союз с иной стороны. Более привлекательной для Стружинского, но явно не для меня.