Не завидуй себе

За долгие годы учебы и преподавания в университете Алёна привыкла к длительному летнему отпуску. Она успевала и с сыном на даче посидеть, и съездить на юг, и поработать над своим проектом. Малыша на море не брали, так как врачи не рекомендовали перегревать его на солнце.

Нахимов работал в «Интуристе» и мог бронировать места в элитных гостиницах на юге даже в самый разгар сезона. Обычно это были или «Жемчужина» в Сочи, или «Ялта» в одноименной Ялте. Для своих номер стоил недорого, так что супружеская пара отдыхала дней по десять в году и ни в чем себе не отказывала.

В этот год у Алексея что-то не сложилось, и привычный летний отдых в фешенебельном по тем временам отеле оказался под вопросом. Однако друзья предложили им горящие путевки в пансионат в Пицунде. Он находился на самом берегу Черного моря, вдали от города, цивилизации и конечной остановки автобуса, но рядом с летним лагерем МГУ, что внушало надежду на веселый интеллектуальный отдых.

Добирались долго. В перегретом на жаре поезде ехали до станции Гагра, в суматохе и водовороте пассажиров на площади еле-еле нашли автобус, дотащивший их по ухабам до конечной остановки «Рыбзавод» в Пицунде. Рыбой почему-то не пахло, наверное, сказывались перестроечные времена. А дальше – о, сюрприз! – им пришлось идти пешком до ущелья Ряпш по корявому побережью с чемоданами, которые, конечно же, тащил Нахимов. Всю дорогу, пока они брели, спотыкаясь о торчащие повсюду камни, Алёна безрезультатно пыталась забрать у него свой чемодан. Каждый ее «подход к снаряду» с гневом отвергался.

– (А у Вершинского, наверное, жена сама таскает чемоданы и сумки. Фу, слизняк), – вспомнила она своего начальника.

Урбанова еще не вышла из офисного состояния, и шлейф московских недоразумений парил за ее плечами.

* * *

В пансионате им досталась просторная комната с балконом на втором этаже покосившегося «скворечника», другого имени хибарка не заслуживала.

– (Вот так, дорогая, теперь развалюхи – твой удел), – подумала Алёна, заходя в убого обставленный номер.

Вдобавок ко всему оказалось, что единственные туалет и душ, предназначенные для всех обитателей пансионата, находились на горке, в углу пансионата, занявшего целиком склон холма. Одна радость – в углу комнаты было отгорожено нечто-то вроде микроскопической кухни с электрической плиткой, а значит, был шанс готовить свое вместо общепитовской перловки в клее.

Алёна расстроилась, осмотрев «площадку для отдыха», но решила не портить настроение ни себе, ни мужу.

– (В конце концов, мы на море, отдыхают же нормальные люди в пансионатах, а не в интуристовских гостиницах, и ты отдохнешь, ничего с тобой не случится).

Урбанова умела комфортно жить здесь и сейчас, быстро вживаясь практически в любую ситуацию, предложенною ей судьбой. Съездила в Пицунду, накупила разной ерунды и за пять минут радикально изменила безликий дизайн комнатушки. Стало легче, но ненадолго.

Внутренний голос назойливо продолжал:

– (По берегу ходить босиком невозможно, одна галька, как в каменоломне. В воду только в рыбацких сапогах можно забраться. Брр…)

В столовой она с отвращением ковыряла безвкусную еду и уговаривала мужа через день ездить на рынок за продуктами. Тот не сопротивлялся. Тем более что Алёна заодно купила посуду и с удовольствием готовила. Дома в Москве этим обычно занималась ее мама. Здесь же Урбановой нравилось играть роль хозяйки и выслушивать бесконечные похвалы мужа даже в том случае, если еда не удавалась, – такое тоже случалось.

Вязким туманом запахи от ее жареной картошки с овощами и мясом просачивались в фанерные конурки отдыхающих, заставляя их всё чаще проходить мимо и как бы невзначай знакомиться.

С каждым днем круг приятелей расширялся. На пляже напротив их домика появились палатки дикарей, шашлычница, шахматные доски очкариков. Центром внимания циркулирующего потока отдыхающих стал Алекс с гитарой, обладающий негромким голосом приятно-доверительного домашнего тембра.

Просыпаясь утром, Алёна видела безукоризненную прямую линию морского горизонта и не понимала, почему ей так хорошо в этой отвратительно обставленной «пещере» со скрипящей кроватью, перекошенной тумбочкой и тремя обшарпанными стульями. Какая сила заставляла ее каждый день готовить не только для себя, но и для гостей, неизменно собирающихся вечерами на пляже перед их скворечником. Почему ей, ненавидевшей любые спортивные развлечения, нравилось играть в волейбол на пляже. Зачем она, всегда стремящаяся укрыться от солнца, часами лежит на горячей гальке и растворяется в атмосфере морского прибоя после сиесты. С какой стати она позволяет Нахимову флиртовать с безукоризненно отточенными телами, разбросанными по пляжу в чуть прикрывающих наготу купальниках. Ответ один – наступил долгожданный отдых на море, так необходимый для ее растерзанных нервов.

Время одномоментно и застывало, и неслось со скоростью солнечных лучей в никуда, поддерживая крылатое и безмятежное настроение обоих супругов.