(не) желанный брак. Невеста Каменного Герцога. БОНУС

Оглашенный свалившимся на него откровением Генрих присел на поваленный ствол. Похоже, ему напекло голову.

- Не стойте, - кивнул девочке.

И та села, но гораздо дальше, чем требовали приличия.

- Значит, вы мне предлагаете фиктивное сватовство, - уточнил у пэйры.

Та важно кивнула:

- Готова клясться.

- Хм... звучит безумно...

Девочка скисла. В лазурно-зеленых глазах мелькнуло беспомощное выражение, и личико сделалось бледней, но пэйра раздражённо дернула острым плечиком, мол, не очень-то и хотелось.

-...настолько безумно, что в этом что-то есть, - закончил Генрих.

 Юная пэйра тут же ожила. Умоляюще сложила руки, сжимая пальцы до побелевших костяшек.

- Пожалуйста! Это... это всем выгодно! Правда! У вас есть камень клятвы? Я хоть сейчас!

Генрих задумчиво потёр подбородок. Да, выгода имелась. Хотя бы в основе выбора жены. Наследника можно сделать и в сорок лет. Или сорок пять.

- Камень Палача у меня есть. Но использовать его будем на моих условиях.

***

«... Этот гнус просто снял меня с соревнований, представляете? Из-за того, что я сумела обставить его сынка! Да он и в окно яблоком не попадет, даже если будет стоять в одном шаге! Никакой подготовки, только и видно, что в компании глупых куриц, которые смотрят на его кошелек. Ленивое убожество!.. Ладно, пусть. Расскажите лучше, что произошло после того, как миссия в Суахиале добралась до оазиса? Вы говорили, что там живут бедуины, да? Их много? Надо будет выучить хоть несколько фраз из языка народа пустынь... О, напишите же скорее! Очень жду вашего письма. Пэйра Изольда.

P.S. Надеюсь, султана хватили паралич и мужское бессилие. Гаремы - это отвратительно».

Генрих с улыбкой положил письмо в стопку из десятка таких же. В последнее время это превратилось в его маленькое хобби. Изольда оказалась ужасно любопытным слушателем, который живо интересовался посольским миссиями. Девушка требовала все и подробно. Обычаи, уклад жизни, тонкости культуры... случайно оброненная фраза о том, что он в юности часто возглавлял посольские миссии, превратила рутинный обмен любезностями в частую переписку и далеко не парой строк.

Генрих сам не заметил, как его письма разрослись в красочные описания поездок. Он охотно нырял в прошлое за новыми и новыми воспоминаниями, с удивлением отмечая, что это интересно. И не только ему.

Так странно. Катарина реагировала на рассказы о приключениях совершенно по другому. Нежная и ранимая, она не могла выносить мысли, что муж подвергал себя опасности. Каждый раз провожала как будто на войну, а он... он старался ее не волновать. Привык заботиться с самого детства. Взгляд перебежал на картину, которую Генрих так и не снял. Почему-то считал предательством. Но теперь смотреть на нее стало вдруг не так болезненно. И он мог свободно вздохнуть.

Такая безделица - обмен письмами - укрепила сердце и оживила душу. Сама того не подозревая, юная Изольда как следует его встряхнула и заставила собраться. Пожалуй, ему действительно пора исполнить свой долг и подарить Австарии наследника. А юная пэйра, наконец, обрежет свои косы и сбежит в Истамбун или в другую страну... Но Генрих очень надеялся, что Изольда продолжит писать письма. Он к ним привык.

Кристалл белого кварца на столе подмигнул тусклым светом, сообщая о приближении посетителя. Очередное письмо? Было бы очень кстати - Изольда не отвечала третью неделю, а Генрих ловил себя на мысли, что не против послать за одним сообщением второе, интересуясь причиной. Возможно, ее смутил осторожный намек на личное посещение королевской библиотеки, где собраны все трофеи из его поездок? Нет, нельзя. Это могут расценить за интерес, а он... Он просто проявил вежливость и каплю заботы. Да, верно. У короля тоже могут быть слабости.

Но вместо слуги в кабинет широким шагом зашел де Грейстор.

- Танцуйте, Ваше величество,- ухмыльнулся криво. - Вам послание. Генрих хмыкнул. Только Вильгельму разрешалось пренебрегать поклонами и допускать фривольное обращение к монарху. Но де Грейстор пользовался этим редко.

- Великий герцог решил подработать посыльным? Какая честь!

Де Грейстор раскатисто хохотнул. А Генрих до сих пор не мог привыкнуть, что вечно серьезный потомок Железного Герцога может выглядеть так счастливо. В черных глазах плескалось мягкое добродушие, и причиной тому была милая герцогиня, которую Вильгельм обожал всем сердцем. А Генрих им немного завидовал.