(не)жена для бандита (СИ)

— Минуту, — бросаю, и вижу, что парни переглядываются — проскользнуть незамеченным в дом не вышло — все мои подчиненные собрались чтобы выехать за город всем вместе, большой колонной. Они явно верно оценили мой внешний вид, и поняли, что ночь я провел не в церкви, замаливая грехи.

В комнате скидываю с себя одежду, раздраженно натягиваю новую рубашку, путаясь в рукавах, а после и пиджак. Принять душ уже не успеваю, и, хоть это и будет странным — ощущать на себе аромат одной женщины во время таинства с другой, плюю на все…

Да, черт возьми, кого это волнует. Точно не меня.

33

Сегодня — день моей смерти.

Тик-так, тик-так, тик-так, — отсчитали часики годы жизни Наташи Колоколовой и замерли в самый последний день лета.

Что осталось в уходящей жизни? Учеба в медицинском, практика, жених, который изменил мне за полчаса до регистрации брака, побег в другой город, случайное знакомство с мрачным и опасным мужчиной — правой рукой главы мафии, выстрел в заброшенном доме, после которого Наташа Колоколова перестала существовать.

Никогда не думала, что это будет так просто. Так просто и так сложно.

Провожу рукой по своим волосам и в последний раз дергаю за кончики — старая привычка, оставшаяся еще со школы. Всегда носила длинные волосы, нравилось, когда они темной пеленой струятся по спине, а сейчас пришло время становиться другой, избавляться от старых привычек.

Собираю волосы в хвост, глядя на себя в зеркало. Подношу большие ножницы и начинаю буквально пилить их, отрезая маленькими стежками прядь за прядью. Волосы сильные, густые, и отточенное лезвие ножниц с трудом продирается сквозь преграду, выпиливая себе дорогу. Испарина покрывает лоб, пальцы начинают дрожать от усердия, но, наконец, работа закончена. Голова тут же ощущает приятную и непривычную легкость. Тяжелый хвост с неровно обрезанным краем остается в кулаке, оттягивая руку вниз. Складываю его в пакет, чтобы потом сжечь — мне нельзя оставлять после себя следы.

Развожу краску и натягиваю одноразовые перчатки, чтобы равномерно распределить полученную кашицу по коротким волосам. Пока идет химическая реакция, не теряю времени даром: окунаю ватную палочку в бутылек с йодом и прижигаю ей на своем лице мелкие коричневые точки.

Раз, два, три, четыре.

Россыпь веснушек медленно, но верно покрывает кожу под глазами, на носу, и я вижу, как лицо от этого неуловимо меняется, становится совсем другим, чего я и добивалась все это время. Смываю краску под проточной водой из крана, вытираю волосы полотенцем насухо, и уже потом подсушиваю их феном.

Теперь из зеркала на меня глядит веснушчатая задорная блондинка с короткими платиновыми волосами, которой ничего не стоит разбить сердце какому-нибудь пикаперу за чашкой чая в полутемном кафе. Киваю сама себе и спускаюсь по лестнице вниз, на первый этаж, где меня дожидается большой чемодан с одеждой и охранник, которого я увижу в первый и последний раз в жизни.

Последний раз в своей жизни…

Что ж, эти слова мне больше не удастся повторить, нужно насладиться этим сполна.

Я бросила взгляд на кровать, где лежало смятое вечернее платье, и я снова ощутила укол сожаления о том, что все в этот вечер пошло наперекосяк, но в то же время…

Сегодня ночью произошло то, что снова расставило все по своим местам.

Не буду врать — я горела в руках Амира, горела и разрывалась на части, ощущая, что еще немного, и наши вселенные сольются вместе, объединенные одним этим ужасающим, выносящим мозг и душу желанием. И этот звонок его дяди опустил меня с небес на землю. Я не должна. Не должна увлекаться Амиром. Не должна идти на поводу чувств, сжигающих дотла.

Потому что все ясно: мы с ним не увидимся. Не встретимся. Наши дороги точно расходятся раз и навсегда. Он остается в своем болоте с криминальными правилами, а я… А у меня все будет хорошо!

Опускаю солнечные очки на нос, чтобы охранник не запомнил мое лицо — предосторожность не помешает — и выхожу во двор, наполненный солнцем и счастьем, принадлежащим не мне…

Как только автомобиль начинает свой плавный разбег в сторону аэропорта, думаю о том, что оставляю здесь груз, который в новой жизни не пригодится, а еще — осознание настоящего закона жизни, царящего сейчас повсеместно: кругом правят деньги и власть.

И, кажется, одному такому человеку, который легко управляется этим законом, я успела подарить свое чертово заячье сердце…Амир, которому я спасла жизнь, когда он явился в клинику, где я начинала работать, решил отплатить мне той же монетой, и дал мне новое имя, документы, деньги, в общем, шанс на то, чтобы я исчезла из города, где меня могут искать бандиты как свидетельницу преступления.

И теперь Наташа Колоколова умерла.

Но появилась София Давыдова.