Не жизнь, а роман!

— У меня встречный вопрос, Берт, что ТЫ здесь делаешь? Все уже сидят дома, руководят своими замками, а ты тут святость постигаешь! Надышался особенным воздухом?

Она показательно глубоко вдохнула и, поморщившись, бросила:

— Тебе надо было чаще домашними делами заниматься, тогда вовсю насладился бы подобными запахами в нашем дворе.

— Не богохульствуй, — зло буркнул он.

А она высокомерно подняла голову:

— Пойду, попрошу у аги почистить тебя, чтобы моя покупка радовала глаз, а не воняла.

— Катрин! — он хотел броситься на неё, но кнут Яхью щёлкнул у него перед носом, останавливая его.

Катерина, резко развернувшись, почти бегом возвращалась в дом. Её трясло от того, что она увидела. Гордый, сильный человек из-за своей глупости, из-за жадности церкви, попал в унизительнейшее положение. Это было больно!

А ещё обижало его недоверие. На что он надеялся, когда заявлял аге Явашу, что его выкупит семья? Он верил, что жена даст денег, но неужели он думал, что она пошлёт в неведомые края Леона или одного из капитанов? Как можно было сомневаться, что она сама припрётся сюда за ним?

Катя стремительно поднялась на женскую половину, бросила в чашу не пригодившуюся гроздь винограда, и долго ещё не могла успокоиться.

Да, эгоистка! Да, ей хотелось увидеть его обожающий благодарный взгляд! Да, она жаждала восхваления и восхищения! Но разве она не заслужила хотя бы толику всего желаемого? Она бы в ответ прижалась к нему, расплакалась бы и призналась бы, как подчас ей было страшно, что если бы не Рутгер, не его непоколебимая вера в неё, то она была бы раздавлена свалившимися на неё тяготами как ничтожный червяк под копытом лошади!

Бертрану было не легче. Он метался как загнанный зверь, рыча, что придушит жену голыми руками, как только вновь увидит её, а потом останавливался и отчаянно дёргая свою бородёнку, стонал, что она всю душу ему вывернула.

— Берт, успокойся, пока тебя не остановил Яхью, — опустившаяся на плечо рука друга и товарища по несчастью, остудила, — кто эта женщина? Почему она так непочтительно обращалась с тобою?

— Моя жена.

— Жена? За тобой приехала жена?! Она ненормальная?!

— Да, Катрин такая, — неожиданно с гордостью произнёс Бертран и умудрился свысока посмотреть на Раймунда, который не уступал ему в росте.

— Ты гордишься, но только что рычал, что убьёшь её, — усмехнулся граф.

— Это наши с Катрин дела, — неожиданно закрылся от него Берт, не желая обсуждать её.

Всё снова стало сложно. Он не переносил, если кто-то не восхищался женой — и он сходил с ума от ревности, если кто-то был очарован ею.

Раймунду было обидно видеть отворачивающегося друга, ведь они не один месяц вместе делили беды, еду, вставали плечом к плечу в моменты опасности, защищали друг друга, спасали от смерти.

Когда-то они хотели вступить в орден, чтобы бескорыстно служить Богу. Раймунд больше говорил об этом, чем желал бы на самом деле, но угроза женитьбы на дочери недостойного человека заставила его сделать это, а вот Бертрана именно женитьба остановила. Они даже поссорились, но поход и опасности вновь сблизили их, пока не появилась странная женщина с гневным взглядом.

Граф не успел разглядеть сеньору. Свет факелов слепил и создавал больше теней, чем давал какую-то видимость, но жена друга была довольно высокой и не показалась юной или очень красивой. Так отчего же Берта словно тысячи игл сейчас пронзают, и он не находит себе места?!

Бертран не мог спать. Все его мысли были о Катрин. Он пытался гордиться ею, но как только вспоминал, насколько опасно находиться в этих землях христианам, так в груди рождался звериный рык, грозящий ей, её обидчикам, ему самому за дурость. Всё смешалось в нём, но постепенно злость и раздражение уходило, уступая место более разумным размышлениям.

Она подвергла себя тяжёлым испытаниям, она прошла весь путь во имя любви к нему. Когда-то Катрин шла в святые земли, чтобы помолиться, «надышаться», тут он усмехнулся, подумав о том, что крестовый поход имел близкие цели, и чуть не погибла, попав к Отизу, а сейчас она отправилась сюда с другими мыслями и дошла.

Это ли не доказательство её правоты? Не этого ли ждёт от всех людей Всевышний?

Нет ничего ценнее Любви, и нет в ней ничего постыдного, нечистого или чрезмерного!

Если бы все это поняли, если бы все берегли это чувство и относились к нему с благоговением, то, может, не осталось бы место искушениям, не осуществлялись бы на земле козни нечистого?

И теперь ему неприятно было думать о том, что две армии собрались ради того, чтобы служить Богу. Поход олицетворял собою любые мотивы, но только не те, что угодны Всевышнему.

Разочарован ли он? Немного. Он уже в том возрасте, когда предпочтительнее действовать с открытыми глазами. Идёт борьба за земли, за торговлю, за освоение новых территорий и вера эксплуатируется нещадно. Кто будет гореть за это в аду?