Не злите Броню

– О-о-о, – протянул Валерий Павлович, внимательно взглянув на Валентина и отбирая у него бутылку. – Долго же ты, братец, шел.

– Да, – согласился Валентин. – Мы шли, и шли… и пришли, – неожиданно быстро завершил он свой рассказ. – И теперь ляжем спать.

Гренадерша разочарованно вздохнула и встала с кресла, собираясь домой.

– Зинаида М-м-м-м… – страстно простер к ней руки Валентин. – Зинаида М-м-м-ихал-л-на. Я пьян!

– Ничего, – вежливо ответила Зинаида Михайловна.

– Ах, – захлопотала Клеопатра Апполинариевна, – он просто от усталости. Зинаида Михайловна, голубушка, не подумайте, он вовсе не алкоголик. Он просто не спал ночь, вы знаете… перемена климата… перелет…

– Конечно-конечно, – воспряла духом Зинаида Михайловна.

Валентин, стараясь стоять прямо, четко произнес:

– Завтра – гулять. К мальчикам. К зайчикам. К прудам. А сейчас – спать!

Он развернулся и, выходя из гостиной, почти вписался в поворот. В дверях его поймал Саша и увел спать.

– Так, – вздохнула Аля. – пьяниц уложили. Теперь бы еще детей уложить.

Дети упоенно перебирали на чердаке старое барахло в сундуках. Когда к ним поднялся Валерий Павлович, которого послали за детьми Аля с Катюшей, они посмотрели на него затуманенными глазами и снова обратились к разложенным на полу вещам.

– Пап, это что? – ткнул Бронька пухлым пальчиком в небольшую деревянную вещицу с полукруглой выемкой с одной стороны.

– О, это, – оживился Валерий Павлович. – Это подставка, чтобы снимать сапоги.

И он стал подробно объяснять им, как она использовалась в старину.

– Как удобно, – восхитились дети, – А почему сейчас такие не используются?

Через полчаса потерявшая терпение Катюша поднялась на чердак сама. Она увидела сидевших на полу детей, внимательно слушающих Валерия Павловича. Он держал в руке кожаный футлярчик с несколькими отделениями, в которые были вложены стеклянные коробочки и флакончики разных размеров с блестящими металлическими крышечками, и объяснял, что такое дорожный несессер.

– Ты с ума сошел, – внушительно сказала Катюша. – Время чуть не полночь, Лешу уже мама давно потеряла. Давайте-ка быстро спать.

– Да-да, – согласился Валерий Павлович. – Как ты думаешь, что клали в эту коробочку? Пудру?

– Какую пудру, – возмутилась Катюша. – Это мужской несессер. Сюда клали зубной порошок. Ну-ка, покажи. Ой, какие флакончики интересные!

Внизу Аля постелила всем постели.

– Безобразие, – пожаловалась она старшей сестре. – Куда все подевались?

Подождав еще минут пятнадцать, сестры поднялись на чердак. Катюша в это время как раз увлеченно примеряла резиновые ботики на каблучках, с двумя кокетливыми черненькими кнопочками сбоку.

– Какая прелесть, – закричала Аля. – Старинные, а какие красивые. Это тебе не калоши какие-нибудь…

– Что за безобразие, – отобрала ботики тетя Ася. – Вы хоть представляете, который час? Марш спать. Леша, а еще на рыбалку собирался с утра.

Ворча, дети нехотя спустились вниз.

– Дети позже взрослых ложатся, безобразие, – продолжала возмущаться тетя Ася.

– Ну, Асенька, ну не ругайся, – сонно бормотала Катюша. – Этот дом – такая прелесть, ты-то к нему уже привыкла, а я – нет. Ты лучше бутербродики с крылечка в дом занеси, а то я забыла. Они в вазочке такой красивой, из сервиза.

– Спи уже, – продолжала возмущаться тетя Ася на правах старшей сестры. – Куда твои бутербродики с крылечка денутся, там сейчас прохладно. Они не испортятся, спи.

– Вазочка, – засыпая, говорила Катя. – Ситцевая… красивая такая. Занеси.

Тетя Ася только отмахнулась. Стояла глубокая ночь, и ее силы тоже иссякли.

Не успела она закрыть глаза, как наступил день. Утро при этом куда-то исчезло. Сначала была ночь, а потом сразу – полдень. Все проснулись одновременно. Дети сошлись на чердаке и дрались там, судя по всему, диванными подушками. Ирка забыла про свою подростковую манерность и возилась и пищала с мальчиками громче всех. Позевывая, на кухню вплыла Нина Федоровна и присела за стол.

– Мне чашечку кофе, – томно сказала она Але и Катюше, которые тоже только встали и изучали содержимое холодильника. – С бутербродом, как вчера. Только со свежим и горячим.

Катюша дернулась было к плите, но Аля опередила ее, положив перед Ниной Федоровной сыр, колбасу и помидоры.

– Я бы тоже не отказалась от горячего бутерброда, – зевнула она, и присела. – Так вчера устала, – пожаловалась она. – Тяжелое дело – отдых. Катерина, посмотри, что дети делают.

Катюша вскочила, и с криком: «Владик, не делай того, что ты делаешь», отправилась на чердак.

Оказавшись перед непосредственной задачей самостоятельно соорудить бутерброды, Нина Федоровна задумалась. Завтракать ей сразу расхотелось, но, вспомнив, что она вчера не принимала никакого участия в сложном процессе приготовления шашлыков и прочих трудоемких блюд, которые почему-то принято готовить на даче, она вздохнула и взялась за нож.

Увидев, как профессорша, положила в микроволновку два куска хлеба с неровно нарезанными кусками колбасы, Аля изумленно подняла брови.

– А Захар Ильич разве не будет завтракать?