Не зная отдыха и сна

Три пешие сотни в один миг перестали существовать. Остатки бежали или были добиты обороняющимися. Затем воины свидетелей по зову трубы стали организованно отступать, но не так быстро, как бы им хотелось. Первые сотни на быках были уже рядом. Стараясь не попасть им под ноги, обороняющиеся очистили проход, куда с воплями неописуемой радости погнали лорхов нападающие.

Три шамана под руководством Вимздыра стали творить волшбу. Но не успели они начать ритуал, как, оставив тела шаманов и охраняющих их воинов на земле, невидимая смерть прошла по ним косой.

Юноша исчез.

Степь. Предгорье. Бой у плато.

Пока все шло так, как я хотел. Тысячник не удержался и решил всю славу победителя забрать себе. Тщеславие — слабое место орков.

Пешие были разгромлены без применения магии, а верховые сами лезли в ловушку. Они сотня за сотней вливались в лагерь и наконец уперлись в стену из повозок, откуда по ним ударили разрывные стрелы. Передовые, смешавшиеся в кучу шеренги осаживали быков, но их в спину толкали вновь прибывшие. На поле боя воцарился хаос. Зажатые с боков орки и быки орали и ревели, поднимая такой шум, что нельзя было расслышать команды. Массой нападавших уже никто не управлял. Они топтались на месте и гибли десятками. Наконец самые отчаянные вскочили на спины быков и попытались пробиться к повозкам, но, встреченные тяжелыми копьями, гроздьями падали на землю под ноги быков, где те затаптывали раненых.

Последние две сотни во главе с Рынгом остановились и попытались повернуть лорхов, но, сгрудившись на малом участке, они только мешали друг другу. И их неожиданно быстро окружили разбежавшиеся до этого враги. Они подперли их копьями и методично расстреливали из луков в упор.

Рынг отбил одну стрелу, другая вошла ему в подмышку, он заревел и обломил древко, развернув быка, направил его на ближайшего врага. Тысячник поднял свой топор, но тут его бык упал на передние ноги, и Рынг кубарем полетел вперед. Он упал на острия копий, пронзенный в трех местах, попытался встать, и, когда поднял голову, то увидел, как стремительно ему в голову летит острие копья. Он оскалился, и в этот миг острие вошло ему в рот. Последние его мысли были горьки, как степная полынь: «Отец! Какая бесславная смерть!»

Рынг вышел из тела и завис над полем боя. Он видел, что сражение проиграно, а сквозь зажатые в клещи остатки его тысячи шел орк с синими волосами, и от него орки отлетали, как комья грязи с копыт лорхов. А затем над полем разнесся клич:

— Худжгарх! Худжгарх!

Я встал один за спинами всадников. Уверенно пошел прямо на быков. Своими черными руками бил и разрывал врагов на куски. За мной стали смыкаться ряды ветеранов. В один из моментов боя меня переполнило пьянящее чувство победы, и я заорал, перекрикивая шум боя:

— Худжгарх!

И этот крик подхватили сражающиеся. Над кровавым побоищем разнесся воинственный крик победителей:

— Худжгарх! Худжгарх!

В ушах гремело, и сливались вопли побежденных, восторженные крики победителей. Зажатые со всех сторон орки, пришедшие нас убивать, остановились и стали бросать на землю оружие. Их воинственный дух, их воля сражаться были сломлены. Каждый из них понимал: Отец отвернулся от них. Вскоре все они стояли, выставив пред собой руки и показывая, что они не вооружены. Противник сдался.

Я тяжелым шаркающим шагом направился к ним. Толпа моих орков расступалась предо мной, и крики замолкали. Я вышел к окруженным. Как таран, прошел до середины, расталкивая лорхов так, что они падали, и те, кто видел мою силу, спешили уйти с моего пути. Встав посередине, я начал говорить:

— Орки! Вы один народ единого Отца, но вы подняли оружие на своих братьев. Вы разделились! Вы разделились на тех, кто верен заветам Отца, и на тех, кто решил первенствовать в степи. Все орки равны пред Отцом, так сказал Худжгарх. Орк не раб, он свободен. Он родился свободным и умрет свободным. Вы пришли поработить нас, вы нарушили завет Отца. Вы убиваете не врагов. Вы убиваете братьев ради того, чтобы быть первыми в степи. Нет чести в этом. Это позор. Отец отвернулся от вас и даровал победу нам.

Я оглядел молчавших противников суровым взглядом и подпустил в воздух эманации страха. Он разлился, как невидимый туман, наполняя ужасом сердца всех участников битвы.

— Но мы верны заветам Отца, — продолжил я после недолгого молчания в ожидании, когда все проникнутся жутью, — и не хотим вашей смерти. Идите без своего оружия и без чести. Вы свободны. Те, кто захочет присоединиться к нам, получат оружие вновь и будут сражаться за нашу свободу. Даю вам полчаса, чтобы убраться или остаться. Я все сказал.

Потом под изумленными и подавленными взорами побежденных орков пошел прочь. Дошел до предводителя сотен моих орков, вышедших сражаться за пределы лагеря, и сказал ему:

— В лагере внизу остались лорхи и припасы. Идите и заберите их.